на предметы вокруг себя и тут же прочитывая их названия по книге. В этой спальне было множество всяких вещей, и новоявленная египтянка Амина делала быстрые успехи. Мистер Маклир даже изумлялся ее способностям, и она сама порою им изумлялась: ее новая память была как смола, в которой намертво застревало все, что туда однажды попадало.
Амен-Оту взяла толстую потрепанную книгу с ночного столика и, полистав страницы из тонкой «бумаги», вздохнула и отложила словарь. Ах, если бы подобные хранилища знаний существовали в ее время! Какими сокровищами обладали эти варвары, и они даже не знали им цены… Дядя ее мертвого мужа сказал ей, что такую книгу теперь мог приобрести любой бедняк!
Дверь отворилась, и вошла служанка с подносом, полным еды. «Кофе» со сливками и «рогаликами», и еще «овсянка» и «апельсиновый сок». Египтянка улыбнулась.
– Благодарю вас, – сказала она.
Девушка улыбнулась в ответ. Наверное, это была не рабыня, – Амен-Оту не знала, существуют ли еще рабы; и в ее время в домах знати по большей части тоже прислуживали свободные люди, а рабами делали военнопленных, «живых убитых». И, в любом случае, лучше обращаться с прислугой по-доброму.
Амен-Оту принялась есть. Наслаждение от еды было все таким же острым, и она по-прежнему испытывала сильный голод, хотя теперь насыщалась быстрее. И потребности облегчиться у нее за все это время ни разу не возникло. Ей, конечно, пришлось притворяться, будто она это делает, по нескольку раз в день заходя в уборную и спуская воду в «ватерклозете»: еще одно хитроумное приспособление нового времени. К своему облегчению, – и некоторому разочарованию, – жрица поняла, что в окружающих ее вещах нет ничего магического. Это была просто ловкость рук, выдумки ученых людей, которыми мог пользоваться любой – даже самый низший, не обращаясь к богам и не готовя себя к таинству.
На второй день Амен-Оту заставила Мистера Маклира и молодую служанку у себя на глазах спускать воду в уборной, а потом открывать и закрывать «краны» в ванной комнате. Они тогда улыбались, выполняя ее просьбы, – служанка тоже улыбалась, глядя на нее как на глупую дикарку. А Амен-Оту сохранила спокойствие и улыбнулась сама себе, удостоверившись, что ничего чудесного в окружающих предметах нет. Она знала, как легко может вселить во всех этих варваров ужас, – ужас, перед лицом которого самые ученые мудрецы нынешнего времени будут как малые дети…
Покончив с завтраком, она промокнула губы «салфеткой» и встала. Нужно было умыться. Она теперь, кажется, совсем не потела, – или, возможно, это было из-за постоянного холода. Но потребность очищать рот у нее появилась… и женские выделения тоже вернулись. Правда, вряд ли у нее будет идти месячная кровь, – она знала, что кровотечение как-то связано со способностью беременеть, а она теперь вряд ли к этому способна.
Мертвые не могут давать жизнь: даже воскрешенные мертвые. Хотя о таких существах, как она, жрица до сих пор никогда не слыхала!
Вдруг сердце сжала сильнейшая тоска, когда она ощутила свое беспредельное одиночество. Способен ли ее хоть кто-нибудь