отпразднуем наш отъезд, – счастливо сказал американец, – и будем сами себе хозяева! Начнем вить свое гнездышко!
Этель, впервые опечалившись, вздохнула.
– Это значит, что папа уедет… И Хью тоже.
– Конечно, жаль, – Гарри обнял ее и посмотрел в глаза. – Но такова жизнь. И ведь вы не насовсем прощаетесь.
Он нахмурился, потерев переносицу.
– Хью, кажется, остается в Нью-Йорке?
Этель молча кивнула.
Каждый вечер, оставшись одна, она теперь гляделась в зеркало с замиранием сердца. Ничего не происходило: однако молодая женщина ощущала, что это лишь затишье перед бурей…
На другой день они устроили прощальный ужин. Этель хотелось плакать, когда она глядела на отца и брата; и только присутствие мужа поддерживало ее.
Потом все вышли на воздух. Гарри обнял жену, и они долго стояли, вкушая горькую сладость этой минуты.
Наконец Этель осторожно высвободилась.
– Я хочу к Хью, – сказала она.
– Конечно, – ласково ответил Гарри.
Молодая женщина направилась к брату. Хью отделился от остальных, и его белокурые волосы, казалось, светились в сумерках. Он улыбнулся Этель.
– Давай прогуляемся, – предложил он.
Этель заколебалась.
– Но…
– За ворота не выйдем. Просто посидим на скамейке, – успокоил ее Хью.
Ворота, после того случая с несостоявшимся нападением, постоянно были на запоре. Этель заподозрила, что брат решился доверить ей какой-то секрет; и согласилась. Они рука об руку дошли до угла и повернули, скрывшись от всех.
А потом все произошло слишком быстро.
Этель увидела, как из травы, из-за кустов поднимаются черные фигуры: были это живые гангстеры, мертвецы или призраки, она сказать не могла… Она хотела крикнуть, но только попятилась, зажимая рот.
Но нападавшим была нужна не она. Двое воинов тьмы схватили под руки ее брата и поволокли его прочь. Хью попытался драться, но тщетно! Этель в ужасе заметалась, не зная, броситься брату на выручку или бежать за остальными.
И тут мягкий, но сильный удар опрокинул ее на траву. Этель увидела черные глаза, холодную торжествующую усмешку. Горло сжали безжалостные пальцы, на грудь надавило твердое колено, так что у молодой женщины помутилось в глазах; но чудовище быстро оставило свою жертву.
– Не убивать его! – крикнул властный женский голос с египетским акцентом, который Этель узнала бы где угодно. А потом она лишилась чувств.
Глава 17
Хью успел крикнуть только раз: эхо собственного голоса отдалось у него в ушах. Он наугад отвесил одному из врагов пинок, ударил другого локтем. А потом к лицу прижалась тряпка, пропитанная составом, запах которого часто витал в отцовской клинике.
«Эфир», – подумал молодой человек. И больше ничего не запомнил.
Очнулся он, сидя на стуле в прекрасно обставленном кабинете с опущенными шторами. В глазах у Хью двоилось, ощущались тошнота и головокружение; но он знал, что действие наркотика скоро пройдет,