жизни простых исполнителей, по всей видимости недостаточно проинструктированных руководителями работ. Капитан во время очередного обхода судна обратил внимание на двух рабочих, занимавшихся покраской ахтерпика, самого кормового танка, в который принимается пресная вода для обычных нужд, или балласт в случае необходимости. Во время короткого перерыва, чтобы не задохнуться в концентрированных парах краски, они сидели у открытой горловины и курили рядом со столь взрывоопасной смесью, готовой взорваться от любой искры. Рогулин тут же остро прореагировал, потребовав немедленно прекратить курение, на что они ответили утвердительно. Но не успев дойти до своей каюты, услышал ощутимый хлопок, от которого вздрогнул корпус судна. Без раздумий капитан бросился на корму, и его взору предстали оба китайца, которых он несколько минут назад предупреждал об опасности курения рядом со взрывоопасной смесью, полностью обожженных, со свисающими остатками рабочей одежды, не подававших признаков жизни. Скорая тут же увезла их в больницу. К счастью, если оно уместно в подобных случаях, взорвалась лишь газовая смесь, и судно не пострадало. Капитан несколько раз спрашивал у руководителей работ о состоянии обгоревших горемык, но определенного ответа так и не получил. Китайские руководители отделывались фразами: «Не беспокойтесь, капитан, у нас китайцев много». Ремонт продолжался своим чередом, и вскоре наступила пора приемки узлов и механизмов представителями заказчика в преддверии окончания. Пора запускать механизмы и главный двигатель, чтобы проверить их в работе, но неожиданно нежданная беда свалилась на голову: старший механик Поддубный, что называется, «выпал в осадок» совершенно не ко времени, то есть запил по-черному, и попытки вывести его из пике ни к чему не привели. Положение с окончанием ремонта осложнилось в самое напряженное время, и вполне можно было избежать позорной ситуации в глазах китайских прорабов и руководителей работ, если бы второй механик оказался на своем месте, тем более отвечающий за главный двигатель, но к несчастью, он оказался из бывших помполитов и пришел в какое-то аморфное состояние, граничащее с шоковым, перепугавшись предстоящей ответственности за приемку отремонтированных механизмов и проверку их в работе, отвечая на все вопросы, как ученый попугай: «Не знаю, не умею, боюсь». Видимо, заниматься воспитанием человеческих душ гораздо безопаснее и не влечет за собой никакой ответственности за исключением словоблудия, а при наступлении прямой обязанности за выполнение своих уставных функций обнажил всю гнилую показушную сущность бывших политических комиссаров. Третий и четвертый механики еще совсем молодые ребята, и это пока не их уровень. Повезло в том, что на соседнем однотипном судне пароходства находился куратор, представитель службы судового хозяйства, который вместе со старшим механиком с того же судна
