Тут-то Кирилл и всадил ей последнюю пули прямо в висок. Она безвольно рухнула, раздвинув по привычке ноги.
Стрельба стихла очень быстро. Перешагивая через трупы, растоптав пепел, к нам зашли спасители. Весь отдел пришёл на помощь. Те кто вчера смог усомниться в моей честности, сегодня готовы были жертвовать собой ради меня. Увидев мёртвых соратников, вошедшие сникли. И только мой сломанный нос им немного поднял настроение.
– Ветров, я тебя всяким видел, но это особенно хорошо. – сказал один широколицый капитан. Павел Медяков. Его весь отдел недолюбливал именно за постоянные шуточки по поводу и без. И теперь некоторые осуждающе покосились на него, хоть и ничего не сказали.
– Давай вправлю. – предложил другой. Миша Волошин. Хороший парень, хоть и кажется иногда, что вместо сердца у него кусок льда.
Он приложил два больших пальца, примерился. Куда он дёргал, я не видел. В глазах заискрило. Когда опомнился, нос уже вернулся на своё место. Разбухший, окровавленный. Но так привычнее.
Водитель выбрался из своего укрытия бледнее январского снега.
– Вы видели, как Арсен в окно вывалился? – спросил он.
– Тимофей, ты ехать можешь?
– Петрович, ты серьёзно? – возмутился майор Моисеев. Жёсткий мужик чуть старше меня. Он даже со своими порой бывал грубее, чем с преступниками. Но не сегодня. – Дай человеку отдохнуть. Тебя Вася отвезёт куда надо. Скажи, что я велел.
Хотелось скорее вырваться из мрачного замка. Я начинал верить, что если не покину его сию секунду, останусь навечно. Убедился, что Кирилл цел, Филипп жив. Посмотрел из окна на Арсена. Вокруг него суетились ребята из скорой помощи. С души камень упал. Значит жив ещё, курилка. Дружески похлопал водителя.
С удивлением прошёл знакомыми поворотами до гаража. Следы боя изменили все залы и комнаты. Везде лежали тела. Пустые пыльные одежды. Стены, картины и гобелены растреляны будто по решению суда. Оборотни полегли всем составом. Кто-то стонал, зализывал раны. Немногие из уцелевших. Я насчитал троих.
Часть упырей со своими кровяными мешками бежали. Я не знал этого наверняка. Догадывался. Надеялся. Не могло же целое общество в одночасье кануть в лету. Крупнейшее в стране, одно из древнейших в амире. Такой пласт истории, охапка традиций и яркое влияние на всю культуру. Как бы ни презирал я их, но такого удела пожелать им не мог даже в пьяном угаре.
Вышел во двор. Скорые отъезжали одна за другой. Им на место прибывали новые. Вереница каталок тянулась к ним от самого крыльца. А рядом скромно сидел чёрный пудель. Растянув пасть в улыбке, высунув язык. Заметив меня, он перебрал ногами, но с места не двинулся. И что только забыл он здесь? Чей он? Впрочем голова пухла от других мыслей, чтобы ещё и о бродячем псе думать.
Теперь домой. Хотелось сказать, что отдыхать, но ещё оставалась карта памяти. Что она мне откроет, пока не имел ни малейшего представления. Может снова отложу сон на потом. Как обещание выучить иностранный язык.
Глава