Никита. Я тебе о нём говорила.
– С которым ты не встречаешься и целовалась всего два раза?
– Мы же неделю уже… – попытался заговорить Никита.
– Молчи. Сейчас я говорю. – оборвала его Аня. – Да, папа, это тот самый Никита.
– Тебе шестнадцать лет. Забыла? Хочешь, я его на восьмёрку за совращение отправлю?
– Он мой ровесник. Так можно. Я узнавала.
– Это что, за разговорчики? Ты ребёнок! Мой ребёнок. И я не собираюсь смотреть, как ты с каждым встречным в постель прыгаешь.
– Я не ребёнок, сколько раз повторять? Мы живём в двадцать первом веке. Теперь всё совсем по другому. Не так, как в вашем дремучем…
– Я примерно те же слова говорил своему отцу в твоём возрасте.
– А мне, типа, нельзя?
– Нельзя. Потому что я тогда был дураком. А тебе этого не позволю.
– Я сама так хочу. Мне нравится быть дурой. Делать свои ошибки. Свои! Я иначе не научусь жить. Буду кисейной барышней и краснеть от слова «блин». Понимаешь?
– Нет, не понимаю.
– Да ты вообще ничего не понимаешь! – Аня сорвалась на крик. – Вот мама бы на моей стороне была.
– Ещё чего. Она бы с тобой и разговаривать не стала. Отправила бы в угол. Забрала бы ноут и телефон.
Никита потихоньку отступал в комнату. Испугали мы героя. Со своими родителями он бы стал заметно смелее.
– Ну почему ты такой? Ты же знаешь, как тяжело быть подростком. Когда всё самое приятное почему-то нельзя. Ведь правда же?
– Аня, милая, дело ведь не в том, что приятное это плохо. Просто рано ещё. Делов наделаешь и глазом не моргнёшь. А потом всю жизнь жалеть будешь об ошибках молодости.
– Таких, как я? Я тоже ошибка?
Аня удивительным образом перевернула мою мысль. Приняла её на свой счёт и приготовилась расплакаться.
– Да что ты такое говоришь? Ты главная удача моей жизни. Больше того. Ты и есть моя жизнь!
Она ничего не ответила. Вытерла слёзы, отвела взгляд. Успокоилась.
– Что с твоим носом? – хрипло спросила.
– Коллега неудачно пошутил. Кинул пепельницу, а я не поймал.
– Пепельницей, да? Ну-ну. А рубашка… старая коллекция. Такое теперь не носят.
– На моей крови было много, а Вика предложила свою. Запасную в смысле.
Аня подняла куртку, хотела повесить. И всё-таки увидела то немыслимое количество улик, которые мне стоило бы спрятать.
– Это что, папа? – она повернулась белая, как полотно.
– Ты не поверишь…
– Давай на чистоту. Я в твои байки с семи лет не верю.
– Зачем тебе знать? Просто тяжёлый день.
– Это не просто тяжёлый день! Это следы пуль! Снимай рубашку.
Какая она стала сразу взрослая. Прямо как мама. Та тоже со мной вечно ругалась. Уговаривала уйти в безопасное место. А мне это как мёд на душу. Чувствовал себя сразу нереально крутым героем боевика.
Однажды случилось мне с ведьмаком зарубится. Он мечом орудовал, лучше олимпийцев