нравственного. Человеческого, в конце концов. Мы всё дальше уходили от приматов и всё ближе следовали к коллективному разуму, ну или обыдлялись до состояния стада баранов – есть и такая точка зрения на изменения, произошедшие с нами всеми, и она заслуживает рассмотрения, как и права на существование.
Что-то опять меня понесло неведомо куда, дражайшие. Я размышлял обо всем этом, пока переодевался и готовился к работе. Потом занял место у станка и приступил к исполнению служебных обязанностей. Не прошло и получаса, как меня позвали к начальнику цеха. Звали его Антон Сергеич, и ему уже исполнилось около 60 лет от роду. Хороший мужик, старой формации. Похож на столп общества с одноименной картины Георга Гросса. Он щеголял с серыми усами, седые волосы были зачесаны на правый бок плоским плавником. Он даже повязывал галстук, пожалуй, единственный на всём заводе. Заходя в кабинет, я увидел, что Сергеич сидел за столом и что-то выискивал на мониторе старого десктопного компьютера, с которого контролировал весь производственный процесс. Меня попросили прикрыть дверь.
– Здорово, начальник! Зачем звал? – спросил я.
– Присаживайся.
Он как бы нехотя пожал мою руку безвольной клешнёй. Выудил из-за пазухи пачку сигарет, поджёг одну из них и выдохнул облачко дыма. Сто лет не видел, как кто-нибудь курит.
– Что случилось, Антон Сергеич?
– Случилось то, что сверху пришло распоряжение о модернизации цеха. Завтра, нет, даже сегодня вечером прибудут новые роботы, и нам велено сократить часть персонала и в кратчайшие сроки приступить к монтажу нового оборудования. Прости, но ты подпадаешь под сокращение. С завтрашнего дня ты уже не работаешь у нас. В конце дня можешь получить в бухгалтерии полный расчёт. Рекомендую сразу же встать на учёт в центре занятости и подать заявление на пособие по безработице, пока будешь искать другую вакансию.
Ухмылка, игравшая в ту минуту на моих губах, моментально исчезла. То, как он поступил со мной, было в высшей степени человечно: обычно о том, что тебя увольняют, узнаёшь из сухого имейла, присланного в конце дня, и тебе даже ничего толком не объяснят: уволенного просто вынуждают забрать все вещи из личного шкафчика, и можешь валить на все четыре стороны.
– Послушай, Сергеич, но у меня, чёрт возьми, дети… И жена! Чем я должен оплачивать коммунальные платежи? Чем кормить семью? Ты меня сейчас уволишь, а как мы будем дальше-то жить?
– У тебя жена работает? Работает. Ну, значит, первое время вы как-нибудь продержитесь. А потом просто найдешь себе другую работу. Не делай из этого трагедию.
– И куда я пойду? Ты знаешь, сколько мне лет?
– В таксисты можешь пойти. В слесари. Это востребованная профессия. Наведи справки на бирже труда, в конце концов. Полагаешь, я по собственной воле тут решил подсократить рабочий люд? Так меня самого могут