Купец был при деньгах, на то он и купец. Игроком был слабым, начинающим, и это сулило поживу.
Мелентий Трифонович Черемисов в городе был личностью примечательной. Уставного капитала имел две тысячи и числился по второй гильдии. Три с лишком года по своим купеческим делам Черемисов путешествовал по всей необъятной губернии. Живал и в Томске, и в Иркутске, и в Барнаульском посёлке, и в Бийске. Весной вернулся в Змеиногорск. Летом у него месяца два на постое жили горные чины из Главного Бергамта. Ради забавы или от нечего делать постояльцы выучили своего хозяина французской игре «штосс». Змеиногорские купцы и мещане играли во всевозможных «дурачков» и «ведьм». Но не только пристрастие к иноземной игре выделило Черемисова из общей среды. Мелентия Трифоновича словно подменили. Перво-наперво сбрил бороду, затем сменил купеческую поддёвку и сапоги на рубаху тонкого полотна с кружевами, жилетку, кюлоты и башмаки с пряжками. Дальше – больше. Бородатых друзей и знакомцев словно бы сторонился, зато к самому стали захаживать гарнизонные офицеры и горные чины. В отместку бородатые друзья и знакомцы смотрели на Черемисова косо.
Как мнилось Лампрехту, Фёдор Теодорович был ныне при деньгах. Три года назад Горное начальство отказалось от услуг перекупщиков, и заготавливать у крестьян зерно, сало отправляли горных чинов. Зерно, сало чины закупали по твёрдой цене, установленной начальством. В нынешнем году заготовками занимался маркшейдер Берг. В истраченных суммах Берг отчитался до полушки. По какой цене в действительности закупался хлеб, сколько денег осталось в кармане, о том ведал лишь сам заготовитель. В том, что хлеб закупался именно таким образом, Алоис Николаевич был совершенно уверен. Сам он как раз так и производил бы закупки. Зачем отказываться от того, что само в руки плывёт? Берг – мужчина ушлый, мимо рта ложку не пронесёт.
Солёные рыжики, сдобренные тмином, укропом и мелко нарезанным чесноком, острым духом щекотали ноздри, призывали: «Выпей и закуси!» Блюдо с варёной говядиной соседствовало с холодцом, тельным, всякими заедками: пирогами с разнообразной начинкой, ватрушками. Венчал стол десятериковый штоф с пенником.
– Откушайте, господа! Прошу к столу. Не обессудьте, всё по-простому, всяких бланманже не имеем, – Мелентий Трифонович, трижды сделав полупоклон, обеими руками показывал на стол. – Дам-с нетути. Кафтаны, ежели пожелаете, можно снять.
– А что, Алоис Николаевич, – Берг облизнул сочные губы жизнелюба, потёр мясистые ладони, – с морозцу-то приятственно по чарочке откушать.
Горные чины без церемоний опрокинули по чарке, захрустели грибами. Лампрехт принялся за говядину, Берг подцепил кусок холодца. Черемисов налил ещё по одной. Выпив, Лампрехт расстегнул кафтан, утёр лицо платком.
– А и натопил же ты, братец!
– Пар костей не ломит, хе-хе, – хихикнул Черемисов.
– Что ж ты, милейший Мелентий Трифонович, от своего сословия отступился,