оставалось двадцать. Предстояло ставить ещё одно колесо, подводить к нему воду, устанавливать насосы, а для них пробивать ещё одну шахту. Среди ночи пришло озарение. Да ведь Корбалиха находится много ниже. Не нужны ни дополнительное колесо, ни насосы. Нужно от выработки для поднятой воды пробить наклонный подземный проход, и сбрасывать воду в Корбалиху.
Завтра пошлёт маркшейдера сделать все необходимые замеры, хотя и так всё ясно. Спать в ту ночь Козьма Дмитрич больше не ложился.
В свои пятьдесят шесть Фролов поднимался от рудника к Горной конторе без остановок и одышки. Солнце подкатывалось к Караулке и слепило глаза. Сверкал снег, заваливший избы, огороды, весёлые воробьи клевали конские яблоки, рассыпанные по дороге. У крыльца, греясь, толкались два подростка. Караульный солдат сказал им что-то, те прекратили толкотню, скинули шапки, поклонились в пояс. Тощий загнусавил промёрзшим голосом. Фролов подумал: милостыню просят.
– Дяденька, – второй ткнул локтем в бок, тот поправился: – Ваше превосходительство…
Товарищ перебил:
– Господин бергмейстер, мы горные ученики, направлены к вам барнаульской конторой для обучения всяким горным наукам.
– Добро, добро. Чего ж на морозе-то ждёте?
Солдат, оправдываясь, пояснил:
– Василий Фомич велели тута ваше превосходительство дожидаться.
Фролов хмыкнул: ох уж этот Василий Фомич!
– Идёмте в контору, чего на морозе разговаривать?
Парни сняли сермяги, шапки, сложили на пол у порога, несмело оглядывали кабинет. Фролов разделся, сел в кресло.
– Ну-с, молодые люди, как добрались, понравился Змеиногорск?
Спирька согрелся, дядька бергмейстер оказался вовсе не злым, как представлялось в дороге. Глаза, окружённые морщинками-лучиками, смотрели по-доброму.
– На нас волки напали, – поведал он с детской непосредственностью. – Так и скачут, так и скачут. А зубастые – страсть. Одного мужика насмерть задрали.
– Этого нам ещё не хватало, – проворчал Фролов. – Рассказывайте, что изучали. Арифметику, геометрию, черчение знаете? Кем работали?
– На толчее и промывке робили, – ответил Пашка.
Досконально выяснив знания и навыки учеников, Фролов отправил их устраиваться.
– Завтра пойдёте со мной на Вознесенскую шахту, там будете работать. Сейчас идите в рудничное общежитие, устраивайтесь. Вот вам записка, найдите штейгера Луконина. Он вам место укажет и муку выдаст. У вас еда-то есть какая, деньги? Голодные небось?
При упоминании о еде парни невольно сглотнули.
– Нам сказали: тут, на руднике, на довольствие поставят, – виновато ответил Пашка. – А домашнее съели.
Фролов хмыкнул, вынул кошель, достал рубль, протянул Пашке.
– Вот, возьми. Сходите в лавку, тут недалеко. Поешьте чего-нибудь, пока устроитесь. Утром, как барабан услышите, сразу вставайте, у нас с этим строго. Приходите сюда, в контору, я освобожусь,