«вымачивание», «размягчение» = разъединение тканей (как растительных, так и животных) в результате воздействия растворяющей жидкости (воды).
…рельеф менингеальных извилин: <…> relief d’empreintes méningées <…> Менингеальный (лат. Meningeus) ─ зд. имеющий сходство с мозговой оболочкой.
VII. И вечер дланию божественной ведòм…
И вечер дланию божественной ведòм в рассветной неге ─ меж Островов разлитой: то ─ дщери наши кличут троекратно, у губ сложив ладони, дев чужеземных видя приближенье:
«Костры наши ─ на всех берегах ─ этим вечером!… И наш союз! ─ в последний раз!!!…»
***
«С грудями Парок, наши матери, ─ в креслах своих, вырезанных из кедра, ─ восседают: их пугают звуки сабò приблизившейся драмы, которые слышны в садах с веретенообразными деревьями ─ ибо они возлюбили много, кончив тем, чем кончают жёлтые осы,
«А среди роз, белеющих во мраке, теряет память лето.
«Мы, став теснее в чреслах и челом острее, плывём, привязаны на скорую руку к загривку волны, научившись проворней плечо подставлять зыбям грядущим.
«Легки корзины наши: не хранят покой ни аспида, ни вдовьего стилета… Для нас ─ Века марширующего свист и королевский блеск течения его
«И крик его, вельми громкий, от моря грянувший, какого доныне никто не слыхивал!
«Гроза, с глазами генцианы горной, грёз наших череду предать позору тщилась зря. И даже волны самой драмы, стирающие наши шаги, ничем иным для нас не станут ─ лишь кипением пены, да лепетом бессвязным у ног наших простертого мужлана.
«Пытливы, мы в ожиданьи напрягаем слух: вот-вот раздастся щелканье хлыста! И Та, чья сталь разящая остра, Та, что танцует на водах, словно Принцесса, получившая предостережение под сенью древних стен, толпою окруженных,
«Для нас лишь искорку живую сохранит того искусства, которое в полемике рождалось,
«Так в живо разгоревшемся очаге семейства знатного мерцают изумруды…
** *
«Той, что танцует танец свой двудольный в дни Альционы, на долях слабых невмоготу становится, и подступила бы невольно к горлу тошнота,
«Когда бы хор [на сцену] не вступил тяжеловесно,
«Подобно морю самому, что мнёт и мнёт зыбей своих волну ─ рождая идолов, нетвёрдою походкой под масками рогатыми бредущих.
«Назавтра, надев котурны драмы и сняв украшения, встретимся лицом к лицу с разросшимися вдоль дороги эуфориями, но этим вечером, в оставшихся от детства сандалиях на босу ногу,
«Сойдём [неспешно] в последнюю долину детства, ведущую к морю
«Тропинками в зарослях ежевики, которыми влекомы и дрожащие на ветру, [словно ветхие лохмотья], клочья желтеющей пены вместе с перьями и пухом древних птичьих кладок.
«Дрỳжки! Дружность наша со всеми теми, которыми мы когда-то были: [со всею этою] пеной и взметнувшимся над пеной крылом, разорванным в клочья над водами, [со всем этим] сверканием соли и громоподобным хохотом бессмертных над схваткою жестокой вод,
«И с нами