уставшие или
С спесью шагают двое.
Домой идут головотяпы,
Хозяева плах и виселиц.
Первый – обычный растяпа,
Второй – шитый кляуз листьями.
– Послушай, – усталым голосом
Говорил палач первый небритый,
Перебирая волосы,
– Как это – быть убитым?
Мы рубим и рвём на части,
Обагряясь по локоть в кровь,
Скажи, какое есть счастье
Убивать под приказом вновь? —
Фонарщик проходит мимо,
Будит бабочек свет в колпаках,
Косясь двум пугливо в спину,
Без вины окунаясь в страх.
Первый заводит снова:
– Знаешь, мне страшно спать,
В ночи самую тёмную пору
Приходят ко мне рыдать.
У ног, изголовья и окон
Бестелесные тени тех,
Кого рукой твёрдой безокой,
Убивал, на себя брав грех. —
Минуты молчанья туманом,
Кареты проехавшей стук,
Второй: – Я скажу без обмана,
Ты глуп, друг, к несчастью, глух.
Мы – инструмент в руках Бога,
Мы – плеть венценосной семьи,
Одна у нас только дорога,
Нету у нас семи.
Тебе приказали – ты делай,
Не вздумай перечить и ныть,
Ты самый палач умелый,
Зачем же себя губить? —
В небе чёрном ткацкими пальцами
Тысяча тысяч дыр.
Луна засаленным лацканом
Встаёт с городских могил.
– Ты знаешь, – чуть слышно первый,
– Я казнил и своих друзей,
Королю был собакой верной,
Моё сердце поди разбей.
Но старость на плечи садится,
И я слышу их голоса,
Мне оттого и не спится,
В поволоке пред мной глаза.
Я казнил стариков и женщин,
Я казнил оборванцев босых,
Был предо мной повешен
Мой же единственный сын.
Он тоже приходит ночью
Немым укором со стен.
Порву, может, круг порочный,
Если вдруг стану тем,
Кто сеет и жнёт полями,
У кого есть зерно и скот.
Я в набитой трупами яме,
Червем ищу я вход. —
Блеск ножа в подворотне мгновенье,
Уверенья отдать и молчать,
Крыс у канав шевеленья,
Второй взялся вновь отвечать:
– Послушай, дружище, и вспомни
Скольких секли мы врагов,
В скольких пускали корни
Жаровен злых языков.
Сладкое чувство мести,
Они умоляли, да…
Не было в свете чести,
Чтоб нас охладить тогда. —
Второй разразился смехом,
Вороной, лишённой глаз.
Дома сотрясались от эха
И вторили каждый раз.
– Так что, дружище, будь верным,
Не то мы погоним прочь,
Ты станешь вовсе не первым,
К кому