двенадцать. Молчаливых, терпеливых, исполнительных. Они вполне справлялись без руководства, тем более, что начальник Паноптикума сам проявлял признаки распада личности, проводя большую часть времени в наркотическом сне. У него не было ни любопытства, ни терпения.
Когда пришло время очередного кормления, Вирту двинулся по коридору, толкая перед собой загруженную брикетами тележку. Простая процедура: брикет и пластиковую бутылку с водой заключенный получал только тогда, когда сдавал мусор от предыдущего кормления. Если упаковка была повреждена так, что нельзя было собрать ее в целое без потерь, заключенный пищи и воды не получал. Так начальник Паноптикума решал сразу две проблемы: у заключенного не оставалось при себе никаких предметов, и камеры не превращались в свинарник. Конечно, были случаи, когда обезумевшие арестанты пытались затолкать пластиковую упаковку в унитаз, чтобы вызвать засор канализации, и как следствие – открытие камеры. Но с этой хитростью роботы-охранники боролись просто: герметичная дверь не открывалась, а вентиляция прекращалась. Когда однажды из глотки задохнувшегося арестанта извлекли помятую обертку от пищевого концентрата, а его тело продемонстрировали заключенным, желание жевать пластик больше ни у кого не появилось. Тела утилизировались тоже просто: их сжигали. Вирту нравилась простая организация Паноптикума, и он искренне не понимал, отчего начальник тюрьмы спит круглые сутки и просыпается, только чтобы поесть концентрата и сделать себе очередной укол.
Вирту монотонно проверял упаковки и выдавал концентраты, ловко просовывая их в щели. Арестант Демьянов Н. А. не встал со спального места. Кнопка-индикатор горела зеленым. Вирту осведомился о причине такого поведения, получил в ответ грубость, концентрат не выдал, отметив в бланке отказ от получения пищи и отправился дальше. У камеры Голди он снова остановился.
– Вы – палачи! – выкрикнула неугомонная Голди, – сколько народу загубили? Это не тюрьма, из тюрьмы выходят на свободу, это могила!
Вирту выключил звук и открыл лоток, сообщив Голди, что она должна выдать ему пустую бутылку от воды и пленку от пищевого концентрата. Голди медлила, но потом припала лицом к лотку и прохрипела сорванным голосом:
– Как меня зовут, Вирту, как меня зовут?
– Голди, – машинально ответил робот-охранник.
– Железяка ты ржавая, – засмеялась арестантка, – меня зовут Мери-Вирджиния Галлахер. А теперь подумай, робот-Альцгеймер, почему ты называешь меня Голди!
Вирту захлопнул лоток и покатил тележку по коридору. Голди не выдала упаковку, питание ей было не положено. Вернувшись на рабочее место, робот охранник внес в электронный каталог сведения о раздаче питания, отметив поведение Демьянова и Мери-Вирджинии Галлахер. Затем он проверил заряд своих батарей и подключился к системе зарядки. Это была его любимая процедура, которая носила личный