который держали братья Ву.
Златокрыл валялся у крыльца черного хода – там, куда его выбросили хозяева, не дожидаясь, пока он распугает клиентов. Драное пальто было распахнуто, и снег на голой груди не таял. Бутылка с остатками мутной жидкости выскользнула из закоченевших пальцев и лежала рядом. Снежинки падали прямо в открытые глаза.
И уже не таяли.
Златокрыл не дышал. Вообще был мертвее мертвого. А вонял так и вовсе за двоих.
Крякнув, Марвин присел у тела. Заледенелая левая брючина Златокрыла задралась, открывая багрово-черную плоть чудовищно раздувшейся голени. Вонь резала глаза даже в стылом холоде предзимья.
Марвин покачал головой.
Придется снова раскошеливаться на протез, подумал он. Правая рука Златокрыла от ногтевых фаланг до локтя была заменена сложной конструкцией из дерева и металла. Патрубки и тяги причудливо обвивали протез. Часть из них была безжалостно оборвана и висела лопнувшими струнами, металл накладок потускнел, дерево было поцарапано, а местами покрыто вмятинами и расщеплено.
Марвин снова покачал головой.
Златокрыл и в прошлой жизни не славился аккуратностью. Беззаботное дитя неба… Чего же требовать от него теперь? Что ж – знал ведь сам, на что шел, когда решал за него, жить ему дальше, или не жить.
Не жить.
Нежить.
Марвин пошарил на тощей шее Златокрыла. Шнурок перекрутился, и ключ нашелся не сразу. Марвин выдул снег из замочной скважины под ложечкой, там, куда сходились острым углом арки ребер. Вставил ключ и стал терпеливо вращать его, чувствуя с каждым оборотом все усиливающееся сопротивление пружины внутри исхудавшего до состояния скелета тела. Потом, удерживая ключ, так и норовивший выскользнуть из пальцев, свободной рукой открыл дверцу на животе Златокрыла. Долил спирта в подвешенную под медным резервуаром склянку и щелкнул зажигалкой. Голубой цветок пламени обнял лепестками металлический шар, растапливая замерзшую жидкость в нем. Марвин закрыл дверцу, выждал еще пару минут, а потом отпустил ключ, торчащий в груди Златокрыла, словно эфес ушедшего глубоко в тело кинжала.
Чуть слышно зажужжала пружина, и ключ начал медленно вращаться. Тук-тук, сказало сердце Златокрыла. Тук-тук. И еще, и еще, все чаще и чаще.
Марвин присел на ступеньки, набил трубку и закурил. Сизые кольца дыма поднимались к невидимым во тьме тучам, которые ползли, волоча животы по крышам домов и рассыпая снежинки из прорех. Сердце Златокрыла билось неровно, то и дело пропуская удары.
Марвин знал, что времени у них почти не осталось.
Но знал он и то, что они успеют.
Когда у его ног раздался хриплый, словно воронье карканье, кашель, Марвин выколотил трубку о ступеньку и убрал ее в карман.
– С пробуждением, – сказал он.
Златокрыл отхаркнулся ошметком льда и обложил его проклятиями. Кровь, нагреваемая пламенем спиртовки, все быстрее бежала по его жилам, и совсем скоро он смог вздохнуть полной грудью, не заходясь в приступе кашля.
Скрипнула дверь за спиной, и один