что теперь Нелидов уйдет, но он почему-то медлил. Неловкое молчание затягивалось, и Полина, сделав над собой усилие, спросила:
– Вы… хотите сказать мне что-то еще?
– Нет, – ответил он. – Мне просто любопытно, отчего вы на меня так боязливо смотрите. Что случилось? Я что-то не то сделал или не то сказал?
– Ну что вы, граф! – Полина принужденно рассмеялась, с досадой чувствуя, как к лицу приливает кровь. – Почему это я должна вас бояться? У вас, должно быть, воображение разыгралось!
– Да нет, с моим воображением как раз все в порядке, – суховато-язвительным тоном парировал он. И, сдержанно поклонившись, покинул ложу.
Полина облегченно вздохнула и тут же, сама не зная почему, решила никому не рассказывать об этом разговоре.
Дома они застали Юрия Петровича и какого-то незнакомого Полине мужчину. Элеонора тотчас представила его. Оказалось, что это ее родной брат, которому она из театра послала записку с просьбой приехать на ужин к Вельским.
Юлий Карлович Вульф произвел на Полину приятное впечатление, хотя и не показался красавцем. Он был невысок, коренаст, с плотной красноватой шеей и несколько одутловатым лицом. Волосы у него были, как и у сестры, белокурыми, из-под белесых бровей приветливо и несколько вкрадчиво посматривали небольшие светло-серые глаза.
С Полиной барон Вульф с первых минут знакомства держался крайне любезно, с оттенком ненавязчивого покровительства. И это ей понравилось: она любила чувствовать себя балованным дитем, вокруг которого суетятся предупредительные взрослые.
После ужина Дарья Степановна попросила Элеонору сыграть несколько модных романсов, а Юлий Карлович подсел к Полине.
– Знаете, Полина Юрьевна, – ласково обратился он к ней, – а я ведь уже давно слежу за вашими успехами в свете.
– Правда? – притворно удивилась она. – И где же вы меня видели?
– Да везде: и на балах, и в театрах. И скажу без утайки: я вами искренне восхищен. Можно даже сказать, что я один из ваших самых стойких поклонников.
– Хм… Интересно! И чем же вы во мне так восхищаетесь?
– Да всем. Вашей молодостью, красотой, безыскусной веселостью… Да что я вам буду рассказывать? Вы ведь и сами знаете все ваши достоинства лучше меня, а? Признайтесь!
Юлий Карлович игриво посмотрел на Полину, и она смущенно рассмеялась.
– Благовоспитанной девушке не полагается себя хвалить.
– Помилуйте, Полина Юрьевна, вам ли скромничать! При вашей-то красоте и знатности? Да такую женщину, как вы, нужно на руках носить, чтобы ножки не уставали. А признайтесь: устают ведь ножки-то на балах, а?
– Еще как устают, – с улыбкой призналась Полина. – Да только что ж тут поделать? Общественное положение накладывает на человека ряд обязанностей. И обязанность людей нашего круга в том, чтобы бывать в обществе… Что вы смеетесь? Еще скажите, что я не права!