образом чувствовал, что там в целом все неплохо, но очень хотелось живого подтверждения.
Князь отрицательно покачал головой:
– Сам же знаешь, сколько в пятне крылатых охотников.
– Тогда какого Тартара!..
– Я верю тебе, сын, – проникновенно сказал Пиренгул. – Если ты утверждаешь, что там все хорошо, то так оно и есть!
– Да мало ли что я утверждаю! – возмутился зять. – Величайшая, вразуми его! Эти дарковы «жемчужины» не работают (эльфийские амулеты для общения «мыслеречью»), они тоже на астрал завязаны, и я понятия не имею, каково там людям!
– Ты им все отлично объясняешь перед заброской, и я, заметь, не интересуюсь, откуда у тебя столько знаний при полном нежелании самому сходить в тот каганский городишко…
– Не важно откуда! Снится – и все. Не в этом дело. Неужели ты не понимаешь, какой это риск отправлять туда женщин и детей?!
– Не больший, чем самых лучших воинов, – там все чужое, разве не так? А каково этим воинам без жен вот уже четыре месяца? А с кем я детей оставлю и как объясню сиротство? Нет, Рус, надо отправлять, пора. Или ты себе не веришь? – спросил, сволочь, пристально заглядывая в глаза, чуть ли не в душу.
– Да верю я, но… – смутился зять.
– Никаких «но»! Я отвечаю за своих людей перед богами и Предками, и я полностью убежден в истинности твоих знаний. Вопрос закрыт. – Тем самым подвел черту под бессмысленным спором.
Рус скрепя сердце создал «зыбучую яму». Появилась мыслишка отправить женщин в другое место, но сразу отогнал – Кальварион ныне действительно самое безопасное место на земле (он давно называл Гею просто «землей», как все местные), в этом он убежден, но… как мог хитрый подозрительный Пиренгул настолько довериться? Пусть и «любимцу Великих Шаманов»… Странно.
Глупый, скорее импульсивно-романтичный, чем обдуманный, поступок не вязался с твердым характером отца Гелинии. Это подозрительное несоответствие мучило Руса две недели, две заброски, пока на занятии с Отигом магистр не обратил внимания на плохую концентрацию ученика.
– Рус, тебе надо отдохнуть, – участливо сказал он. – Последние несколько месяцев ты сам не свой, а сегодня так и вовсе не можешь «ос» закончить, будто внимание пропадает.
– Ты прав, учитель, – вздохнув, согласился княжеский зять и сел на травку.
Они приезжали заниматься на тот самый пустырь за городом, в овраг, куда Рус в свое время отправлял жадного Карпоса. Овраг Отиг легко высушил.
Магистр, хмыкнув, тоже опустился на теплую летнюю землю. Помолчали.
– Через пять дней из Ольвии выходят суда, вся армада. Ты понимаешь, о чем я? – Отиг говорил как бы между прочим, выискивая в траве что-то необычайно интересное. Рус удивленно повернулся к нему. – Из Альдинополя сегодня выехал гонец с приказом на эвакуацию всех орденских Хранящих. – Тирендор продолжал в том же духе – с видимым безразличием. – А я решил уйти в отпускные, потому и говорю… Я становлюсь