стал тусоваться с молодыми, неуспокоенными парнями и девушками… Некоторые ребята и сейчас сопровождали его, образуя некий свадебный, как у невесты, шлейф, не обращая внимания на злобные голоса и пошловатые ухмылки в спину.
– Ну, что, кайф, долбанули сегодня этих уродов. Они и разбежались. Я всегда говорил, что капитализм дерьмо и долго не протянет. Вдули всем этим Гайдаровичам и Собчаковичам по самые кепкинские помидоры.
Компания дружно и радостно расхохоталась, как хохочут всегда над какой-нибудь примитивной, пошлой, достаточной глупой, но такой понятной шуткой. На этот хохот к группе подошел еще один знакомый по газете, но еще более, конечно, по знаменитой на всю Россию питерской передаче «Наши секунды», влюбленный в лошадей, но еще больше в себя, любимого, тележурналист и ведущий Алексей Неврозов:
– Ну, мужики, поздравляю! Это самый счастливый день в моей жизни!
Раздался какой-то хлопок, человеческий вскрик, и в эту же секунду огромный зеленый ЗИЛ, взревев всеми своими сотнями загнанных лошадей, резво рванул вперед и с полоборота врезался в стеклянно-металлические двери телецентра… Глынин, опешив, смотрел, как сыпались укрепленные мелкой металлической сеткой стекла дверей, как натужно гудел мощный автомобильный мотор. Вдруг машина встала, намертво застряв в дверном проеме. Рядом показался человек в камуфляже с гранатометом РПГ-7… Глынин изучал его на военной подотовке и много раз потом видел в телефильмах…
Небо озарилось и громыхнуло, телецентр покачнулся, словно в него ударила Господня молния, и на какое-то мгновение для всех присутствующих на этом месте наступил очень яркий и светлый день. Все замерли, никто ничего не успел понять, в воздухе повисла длинная, тягостная, секунды в полторы, тишина… Следом раздались дружно скоординированные очереди выстрелов из автоматического, видимо космонавтского, оружия.
Глынин даже не успел сообразить, как оказался на земле, не понял, куда делись ребята, куда пропал его добрый Советский Союз, в котором он только что находился и в котором просто была немыслима стрельба по живым невооруженным людям практически рядом с центром Москвы. В Москве стреляют по русским!!! Но об этом он подумал уже потом… А пока… Пока он лежал лицом вниз, вжавшись в землю, в гравий, в асфальт, между колес какого-то «жигуленка», припаркованного, видимо, кем-то из сотрудников здания. Внезапно какая-то сила перевернула его на спину, он сам не понял, зачем сделал это. Он лежал на спине с открытыми глазами и смотрел в родное ночное небо. Небо Родины было исполосовано цветными трассерами: зелеными, синими, желтыми, красными. Как красиво, подумал Глынин. Очень красиво – трассеры, и сквозь них проступают звезды… Из этого поэтического оцепенения его вывели камушки… Какой дурак кидается? Один камушек попал Глынину в руку. Какой дурак… Камушки звенели о крылья автомобиля. Теперь в ногу. И вдруг дошло – пули. Камушки отскакивают от земли, от асфальта, высекаемые пулями, втыкающимися вокруг