частоколы. Где позволяла местность, выкапывали глубокий ров. Если поблизости были река или озеро, ставили запруду и в опасные минуты заполняли ров водой. Зажиточные северяне возводили частоколы и вокруг своих построек. Были они пониже, чем общие, но в трудную минуту любая преграда могла многим северянам жизнь спасти.
Вокруг построек Гуснара тоже возвышалось ограждение: с человеческий рост и с дубовыми воротами.
«Железом ворота не окованы, – отметил Нахаб. – Сами слабоваты, – двое поднатужатся и в один миг вышибут. Засов-то, засов! Право дело: одно название».
Он уже знал наверняка: Велижане не придется хорониться за ними. Бесповоротное решение было принято.
«Баровиту так и скажу, – думал Нахаб, – хозяйство Лютого ни в какое сравнение не идёт с боярским. От люда стыдно будет. Родниться с беднотой! Зачем такой позор принимать? Найдем Велижане другого».
Нахаб, довольный разрешением заботы, уже не так придирчиво осмотрел домовладение Гуснара и в очередной раз убедился, что его хозяйство лучше и надежнее во много раз. Это радовало и давало чувство превосходства.
Гуснар в широких кожевенных штанах и рубахе с открытым воротом, украшенным тонкой незамысловатой вышивкой, ловко управлялся топором, мастеря кормушку для телка. Он знал: в весе появились чужаки, сторожевые собаки никого не пропустят, не облаяв, но это его нисколько не интересовало. Время сейчас безопасное, и многие, словно им делать нечего, шляются по дорогам, не давая покоя порядочным людям.
Увидев трех всадников, остановившихся около его ворот, злобно сплюнул.
– Кого это несет?! Небось, ночлега будут просить, – одна растрата с ними.
Сначала он хотел кликнуть кого-нибудь из домочадцев. Но старший сын Чтирад вычесывал коня. Лазурна с младшей дочерью отбивали вытащенное из лохани с горячей водой полотно, – оно дымилось, из-за чего их почти не было видно. Младший брат Молк прилаживал свежеобтёсанное бревно в скотнике, – сегодня утром вол, почуяв весенний зов, рванул во двор, и старое бревно, загораживающее выход на улицу, треснуло, но устояло. Остальных членов своего рода Гуснар не видел, но знал, что каждый чем-то занят.
«Пускай работают» – решил он и медленно, вразвалочку пошел к воротам. – Ничего, подождут. Я их к себе не звал», – распалялся Гуснар.
Когда увидел, кто стоит у ворот, обрадовался, что не сплоховал и сам встретил важных гостей.
– Здорово, Гуснар! – степенно спешился Нахаб и низко поклонился. Хоть он был знатнее и выше в северянской воинской иерархии, но так требовал обычай. Это он пришёл в дом северянина и ему спину гнуть пред хозяином: принимай и угощай незваных гостей.
– Что ты, Нахаб! В моем доме тебя всегда рады видеть, – гостеприимно улыбался Гуснар, понравился ему и поклон – уважительный, до самой земли.
Пока Гуснар вёл беседу с гостями, домочадцы дружно взялись за дело. Чтирад и Молк обтерли и накрыли шкурами коней. О верховых у северян особая забота, а здесь еще и уважение к гостю показать