наружным наблюдением» (когда в душу западала какая-то детективная история).
Видимо, сегодня в планах у него стояло: «Нарушать и распивать в общественном месте». После кино они оседлали небольшую скамейку без спинки и стали потягивать пиво. Неподалеку раскинулся протяженный, зажатый между оживленными автотрассами и трамвайными путями и в глубине запущенный, безлюдный, заросший кустарником сквер, зеленая зона, которую сейчас, впрочем, следовало бы назвать пестрой. Все цвета здесь смешались – ярко-желтый, остатки зелени, винно-красный, бурый…
Вскоре рядом с ними обнаружилась интересная активность: по дорожке вдоль кустов прохаживались девицы в экстремально коротких юбках, время от времени у остановки общественного транспорта притормаживали машины. Вечерние сумерки еще только-только начинали сгущаться, поэтому все было, с одной стороны, очевидно, с другой – границ приличия в целом не нарушало. Если бы молодые люди не задержались здесь, то, вероятно, ничего и не заметили бы. Но теперь вся схема оказалась как на ладони. Вульгарно одетые телки топтались у кустов, время от времени появлялись низкорослые кавказцы, поглядывали по-хозяйски в сторону их табунка, кому-то рукой махнут, кому-то кивнут – и вот подъезжает машина, подбирает девиц… Кока и Герман, потягивая пиво, с любопытством наблюдали за развитием событий.
В какой-то момент осталась лишь парочка секс-работниц: одна – совершенно пропитого вида тетка за тридцать и ее молодая товарка – с хорошей фигурой и совершенно отвратительной рожей. Случайный набор разнокалиберных деталей, а не лицо…
Кока вдруг с неожиданным азартом спросил:
– А ты когда-нибудь пользовался? Услугами?
Герман отрицательно покачал головой.
– Не приходилось.
К старшей тем временем подкатил какой-то старичок в плаще, лет семидесяти, не меньше, и стал ей на ухо что-то активно нашептывать.
Кока гоготнул:
– Глянь-ка! Пришел такой – потенцию до ста лет сохранил!
«Жрица любви» старика послушала-послушала, хрипло засмеялась и повернулась в сторону тропки в кустах… Молодая, до срока просто наблюдавшая за этой сценой, свирепо взвизгнула:
– Вообще что ли? Ты теперь че, за сто рублей, что ли?
Старшая коллега ответила миролюбиво, со смешком:
– Да вон деду хочется…
– Хочется-перехочется, – отрезала жестокая младшая. – Все Манвелу расскажу…
Дед переминался с ноги на ногу, с тревогой переводил взгляд с одной женщины на другую – обломится, нет?
– Да испугала, обделалась уже от страха, – разозлилась и подбоченилась старшая. – Мне тоже есть чего Манвелу-то рассказать! Идешь или че? – рыкнула она на деда, и тот заспешил вслед за ней в кусты…
– О как! – Кока был поражен. – Они безлошадных, значит, в зеленых насаждениях обслуживают.
Герман выбросил свою бутылку