сухопутных полипов, и на прочих тварей, среди которых самой милой казалась толстозадая и толстохвостая ящерица на двух ногах с очень зубастой на вид пастью.
Кромм подошёл к дневальному, стоявшему у будки, и спросил, как забрать аэрокаб. Непрозрачное забрало из чернёного биостекла, крепкого, как кератин, бесстрастно бликовало на солнце. Гоплит стоял неподвижно, лишь ветер шевелил полы короткого шерстяного плаща с капюшоном. Кромм достал записку от Кастора и поднял её на уровень глаз: слышь, служивый, я той ночью с десяток таких, как ты, на жопу посадил за неуважение. Вы в своей Энподии специально говно едите что ли, чтобы вести себя с людьми как говно?
Внутрь пройдите, проскрежетал дневальный и отошёл в сторону, пропуская Кромма к двери. После четырёх подобных светских бесед, наполненных тем же радушием и готовностью помочь, ему всё же отдали аэрокаб. Кромм забрался в кабину, отделанную тёмно-бордовым бархатом, погладил кокпит из розового дерева, украшенный полированной кожей, высунулся наружу и крикнул: а почему подъёмники наполовину разряжены? Вы на нём гоняли что ли?
Ему никто не ответил. Кромм усмехнулся, с удовольствием положил руки на обшитый кожей штурвал, чувствуя его тепло и лёгкую шершавость, и осторожно поднял девятиметровую машину в воздух, наслаждаясь низким рокотом мощной силовой установки. Снова как дома, с наслаждением сказал он, опустил фонарь над кабиной и развернулся в сторону выхода из города. Поганая земля. Не зря Энподию так называют. Единственные нормальные люди тут, это Декка с женой, да Кастор с этим, как его, Номики. У него, правда, улыбка какая-то сучья, но он хотя бы не ведёт себя так, будто я его сестру обрюхатил и жениться не хочу. А Кастор тоже не без придури. Держится, как супермодель, у него, наверняка, шампуней да воска для волос в шкафчике больше, чем у любой принцессы. Фу, гадское место, валить надо отсюда.
Кромм медленно вёл аэрокаб на тем, что тут считалось главной улицей, про себя говоря, что, наверняка, главной её назвали потому, что по ней помои не текут. Она оказалась довольно широкой и на разделительной полосе даже торчали кривые яблоньки, а вдоль улицы тянулся мокрый грязный газон. Тут Кромм осознал, что за время, проведённое в этом гиблом месте, он ни разу не видал ни единого деревца, ни единой травинки, сплошной серый камень, да старый, трескающийся бетон. Фу, скорее наружу, на запад, на пару дней задержусь в Миде, а потом прямиком в Устенов Уют, к затрини Эумене. Надо спланировать совместные действия. Что у нас?
У нас три важных дела. Вместе с великой затрини придушить аэриний, а для этого их гнездо ещё надо найти. Или гнёзда, если их несколько. А похоже, что их несколько. И это мрак страшенный. Хорошо, что затра Омер дал обет найти и казнить Мегоне в отместку за всё, что она натворила. Значит, армию младших он на время возьмёт на себя, а я пока займусь аэриниями. Кстати, откуда у этих сученят из армии младших мой портрет?