приспешниками пытался напасть на кане Хеккубе. Кане Тониане притворно охнула, приложив к щекам руки с длинными алыми ногтями: патрон Кромм, мальчик не виноват. Во-первых, он не знал кане Хеккубе, потому что муж держал её взаперти и мало, кто видел её лицо. Во-вторых, мой Зосик просто поддался влиянию этих хулиганов. Знаете, как это бывает? Они знают, что у него есть деньги, и крутятся вокруг него, внушают ему всякие дурные мысли, толкают на всякое. Я просила его выбирать себе друзей получше, но, знаете, они очень прилипчивые, а мне приходится очень много работать, я, знаете, не могу за всем уследить.
Кромм хотел спросить, понимает ли она, что бы сделал Кинней, если бы её драгоценный Зосик всего лишь шлёпнул Хеккубе по заднице. Потом хотел спросить, не стоит ли перестать давать Зосику деньги и намекнуть, что он уже давно не мальчик. Но бронированная улыбка кане Тониане ясно давала понять, что эти вопросы останутся без ответа, поэтому Кромм спросил: от меня-то вы что хотите, благородная матроне?
И тут улыбка слетела с её лица и кане превратилась в обычную женщину, пусть и увитую золотом и дорогими шелками. Она подошла вплотную к Кромму, опустилась на колени, прямо в эту мерзкую жижу, покрывавшую улицы Энподии, положила ладони на влажные камни и прошептала: милости. Вашей милости, верховный кат. Кромм оказался не готов к такому повороту. Он сел на корточки напротив Тониане и попросил: поясните, пожалуйста.
Тониане ответила, не поднимая головы, и Кромм увидел, как на подоле её сиреневого платья блестят капельки упавших слёз. Чистые, как алмазы. Я хочу, чтобы вы нашли настоящего убийцу, прошептала Медная хозяйка: потому что мой сын не виноват. Кромм фыркнул и начал вставать на ноги, но Тониане ухватила его за запястье и, всё ещё не поднимая головы, прошептала: кане Хеккубе бедная девочка. Её труп тщательно осмотрели. При жизни она была содомизирована, ей сломали челюсть и несколько рёбер, более того, после смерти она была изнасилована ещё раз. Мой сын никогда не смог бы сделать этого. Он шалопай и пьяница, но не насильник.
Кромм осторожно положил руки на плечи кане Тониане и сказал: все мы верим в то, что наши близкие лучше остальных людей. Иногда наша вера неколебима настолько, что даже перед лицом очевидных фактов мы будем защищать тех, кого любим. Мне очень жаль, кане Тониане, что ваш сын попал в такую передрягу… Она не дала Кромму договорить. Она подняла свои раскосые глаза и они сверкнули гневом. Я не дура, прошептала она с такой страстью, что Кромм отшатнулся: я всё прекрасно вижу. Зосема не смог бы сделать этого, потому что он слабак. Хеккубе бы один раз съездила ему по роже и он, как маленький, тут же прибежал бы ко мне жаловаться на то, что его никто не любит. Вы что, не понимаете, что все его выходки просто подростковая бравада? Он же не протянет в Долговой яме и недели! Кан Кастор взял его под стражу из страха перед Киннеем, но я так понимаю, что он попросту не хочет вести расследование. И тоже из страха перед Киннеем.