Лорд Термз в тех вопросах, где решения принимались путем голосований. Каждый из этих уважаемых Лордов был так или иначе обязан Конеру, состоял с ним в родственных связях или имел с ним свои маленькие коммерческие секреты такого характера, что подчас цементируют взаимоотношения покрепче любых родственных уз. Вследствие этого они неизменно поддерживали в Совете сторону Конера Термза, иногда не считаясь даже со своими сиюминутными интересами. Благосклонность этих Лордов гарантировала соблюдение определенного паритета, равновесия сил и голосов в Совете, но не могла обеспечить уверенного и несомненного перевеса в сторону Термза.
Странность сегодняшнего вечера состояла в том, что никогда прежде лояльные Канцлеру Термзу члены Совета не собирались в таком полном составе вне стен дворцового зала совещаний. Каждый из них, конечно же, так или иначе бывал в гостях у Лорда Термза. Иногда, правда, когда для этого выпадал достойный повод вроде юбилея хозяина дома или его благоверной супруги, двое или трое из них могли быть приглашены одновременно. Но чтобы вот так, полным составом, да еще и без видимых на то причин… В общем, это действительно было довольно неожиданно.
Еще более странным выглядело приглашение Лорда Тулона и Лорда Беглса. Как мы помним, они не принадлежали к так называемым сторонникам Термза и были бесхребетными, как студень на рождественском столе.
И уж вовсе вызывало у присутствующих чувство глубокого и искреннего недоумения приглашение Лорда Чизена Вьера. По общему устоявшемуся мнению, именно он стал причиной всех нынешних трудностей и неприятностей Лорда-Канцлера. Никто, впрочем, не выражал этого мнения вслух. Положение, занимаемое Лордом Вьером после последнего исторического Совета, вызывало в окружающих если не страх и трепет, то по крайней мере почтение и уважение. Став во главе Гвардериона, Чизен действительно преобразился. Он стал неизменно появляться на людях исключительно в черных, свободного покроя длиннополых одеяниях, больше походивших на монашескую рясу с неизменным капюшоном, способном при необходимости скрыть облик облаченного в нее человека. Но в отличие от монашеских традиций ряса подпоясывалась не веревкой с тремя узлами, а в меру массивной стальной цепью. Такая же точно цепь, накинутая на шею, поддерживала на груди круглый серебряный медальон с изображением головы черного эссентеррийского медведя с широко разинутой клыкастой пастью. Разъяренный медведь стал символом всего Ордена Гвардериона. Его изображения так или иначе присутствовали в одеяниях всех членов Ордена – от простого воина до Гвардеймейстера. Такие одеяния придавали Лорду Вьеру вид таинственный и устрашающий. Все разговоры при его приближении невольно замолкали, глаза в почтении опускались вниз, а шеи заискивающе склонялись. Последние полгода Гвардеймейстер провел в непрекращающихся поездках по Эссентеррии, усмиряя непокорных роялистов и взбунтовавшихся Триторов. С миссией своей он, надо сказать, справлялся вполне успешно, исправно