был хороший матрас, две белые простыни и два очень теплых одеяла.
– Вперед! – сказал мне Мокэ. – Заройтесь поглубже и спите; вероятно, завтра в четыре часа утра нужно будет начать действовать.
– В любое время, как ты скажешь, Мокэ.
– Да-да, вечером вы ранняя пташка, а завтра утром нужно будет выплеснуть на вас полный ушат холодной воды, чтобы разбудить.
– Разрешаю это сделать, Мокэ, если тебе придется повторять дважды.
– Ну-ну, увидим!
– Ты очень спешишь лечь спать, Мокэ?
– А что же вы хотите, чтобы я делал в такое время?
– Мне кажется, Мокэ, ты мог бы рассказать одну из тех историй, которыми развлекал меня, когда я был маленьким.
– А кто встанет за меня в два часа, если я буду до полуночи рассказывать истории? Господин кюре?
– Ты прав, Мокэ.
– И на том спасибо!
Я разделся и лег. Мокэ упал на кровать прямо в одежде. Через пять минут он уже вовсю храпел. А я два часа ворочался с боку на бок – мне никак не удавалось заснуть. Сколько же бессонных ночей я провел накануне открытия охоты!
Наконец к полуночи усталость взяла свое.
В четыре часа утра я внезапно проснулся от холода. Я открыл глаза.
Мокэ сдернул с меня одеяло и стоял рядом, опираясь обеими руками на ружье и с трубкой во рту.
Его лицо еле виднелось в слабом свете, исходящем от трубки, и при каждой затяжке освещалось сильнее.
– Ну что, Мокэ? – спросил я его.
– Ну… его спугнули.
– Волка? А кто же его спугнул?
– Бедняга Мокэ.
– Ах, браво!
– Догадайтесь только, куда он забрался. Не волк, а просто послушный ребенок!
– Куда же он забрался, Мокэ?
– О! Держу пари, что не угадаете! В заросли Трех Дубов.
– И что же? Он окружен?
– Еще бы!
Три Дуба называлась рощица из деревьев и кустарника размером арпана в два в центре долины Ларньи, примерно в пятистах шагах от леса.
– А охотники? – продолжал я.
– Предупреждены, – ответил Мокэ, – они на опушке леса, все отменные стрелки: Муана, Мильдэ, Ватрэн, Лафей, лучшие из лучших. Мы с вами, со своей стороны, оцепим заросли с господами Шарпантье из Валю, Ошдезом из Ларни, Детурнелем из Фоссэ, спустим собак, лесник их науськает – и готово!
– Мокэ, оставишь меня в удобном месте.
– Я же говорил, что вы будете рядом со мной. Однако уже пора вставать.
– Ты прав, Мокэ. Бр-р-р!
– Так-так, сжалимся над вашей молодостью и подбросим хвороста в печь.
– Мокэ, я не осмеливался просить об этом, но если ты это сделаешь, то, честное слово, буду весьма признателен.
Мокэ сходил в сарай за охапкой дров, которые он бросил в очаг, подталкивая ногой, потом поднес к тонким веточкам зажженную спичку.
В тот же миг огонь вспыхнул и радостно взвился вверх. Я присел на выступ печки и оделся. Клянусь, я проделал это быстро. Мокэ был просто поражен.
– Вперед, – сказал он. – Глоток «Парфэт-амура» – и в путь!
И Мокэ наполнил два стаканчика желтоватым ликером,