они должны были избегать делать вещи, которые не связаны с первым. Для многих из них, они призраки. И хотя они заявляют, что знают причины его правил в том, что они могут разрушать, их мысли были обмануты. Тогда, многие заблудились из-за разума в пользу неверного понимания. Например регент, следующий одной из его песен, чтобы наблюдать за работой, не был достаточно осведомлен, и три запоминания рекомендуют ей для идеальной работы, которая зависит от пяти или даже семи сроков.
Призраки, самые достойные, которые, очень далеки настолько, что приближены к глубоким недрам. Те собрались здесь, вместе, ради opeprecium, что состоит в том, что те в честь той пропорции, могут прислушаться. Как они должны прислушиваться к части и кормить ее глазами, и, могут достичь скрытого очищения. Согласно другим земным образам, те подчиняются тому же, и что должно быть заявлено, то говорит что выбор сделан. Чтобы снова процветать в начале, чья честь должна быть подчинена и обращена в их пользу, не подчиняясь скверным вещам. Чтобы они помнили тех, кто будет украшен во тьме. Мы молча обходим изречения и деяния тех под Адхаератом. И в первом, что для нас сделано первым».
10. Комната 2 из 9 000.
Воспоминание растаяло как туманная дымка, сползшая в глубины леса с поверхности гнилостного водоема. Герцог снова стоял возле пентаграммы, и теперь она была пуста, а слизистая лужа под ней испарилась. Освещение в треугольном зале осталось прежним. И чучела сидели на своих местах. Его друзья – Осборн и Николас – все ещё стояли на своих местах, и каждый из них думал о своём, иногда поглядывая на Михаэля. С момента поглощения мертвого скарабея и просмотра воспоминания, прошла одна миллисекунда. Герцог не двигался, стоя ровно на одном месте, безучастно смотря перед собой невидящим взором. Только сейчас, его сознание вернулось, а его глаза смотрели на зал с тем же добродушным взглядом.
– Что-нибудь изменилось? – деликатно полюбопытствовал Николас, обращаясь к Бехайму.
– Нет. Все так, как должно быть. Скажи, ты сам нашел этот зал, или Эбенезер помог тебе? Это он навел тебя и помог основательно подготовиться? – невзначай ляпнул Осборн, обводя взглядом зал и чучел с пентаграммой.
– Эбенезер. Та наука, которую я изучаю, не терпит неточностей. Риблис помогает мне. Но в остальном я и сам прекрасно справляюсь. – пояснил Николас.
– Допустим что это так и есть. – мягко улыбнулся Бехайм. – Так может покажешь нам следующее помещение, вон за той дверью?
Николас и Осборн посмотрели в сторону правой части комнаты, куда указывал герцог. В том углу помещалась черная узкая дверь с золотым обозначением:
«Сон Сета. Этаж 101 из 5 000: Вывернутая Флоренция. Комната 2 из 9 000».
Осборн озадаченно присвистнул: – Да сколько здесь помещений и этажей?
– Этого никто не знает. Даже я. – двусмысленно ответил герцог, – В 1666 году, некий Януарий Юниус – третий внебрачный сын Генриха Агриппы – строил этот дом в течении ста лет. В эти сто лет он перестраивал его и достраивал. Януарий закончил