литературнокультурном тезаурусе рассмотрел сатиры А. Кантемира, обнаружив связи и параллели не только с античностью, но и со всеми западноевропейскими странами, при этом часто первотолчком к образу являлся именно Феофан Прокопович.
Н.Ю. Алексеева, опираясь на работы Л.В. Пумпянского, во многом разрешила вопрос о вкладе Г.В.Ф. Юнкера в развитие русской поэзии[214].
М.Ю. Люстров изучил русско-шведские литературные связи в XVIII в.[215] Он установил не только тематически близкие аспекты этой темы, но и художественно перекликающиеся образы, сюжеты, особенности поэтики и т. д. Однако применительно к Феофану Прокоповичу это касается лишь некоторых упоминаний.
В 2000–2005 гг. Научный совет «Россия: Запад и Восток» Института мировой литературы им. А.М. Горького РАН осуществил широкомасштабное исследование, на основе которого выпустил в свет три фундаментальных книги[216]. Первые две из них представляют собой источники многожанрового характера: письма и бумаги Петра I, много дневников и путевых записок, журнальных публикаций, писем. Феофан Прокопович дан отдельным параграфом («Сочинения (1717–1725)»), куда вошли общая характеристика, три публицистических текста и комментарии к ним. Автор общей характеристики и комментариев – В.И. Щербаков[217]. Раздел «Антиох Кантемир и западноевропейская культура» включает общую характеристику (автор – Н.Д. Блудилина), письма А. Кантемира из Лондона и Парижа к разным лицам (тексты подготовлены Н.Д. Блудилиной), их переводы (выполнила Л.В. Калюжная) и комментарии Н.Д. Блудилиной[218], которая точно определила жанр первых двух книг, пригласив читателей к «эстетическому путешествию по историческим лабиринтам» этой антологии[219]. Третья книга является коллективной монографией, в которой русская литература XVIII в. рассматривается в аспекте выражения в ней национального самосознания русского народа на новом этапе его исторического развития.
Н.Д. Блудилиной принадлежит наиболее интересная для нас статья – «Русская нация и русская литература в эпоху Петра 1»[220]. В связи с Феофаном Прокоповичем она пишет, что «Феофан Прокопович был убеждённым сторонником петровских преобразований и самым последовательным их апологетом» (с. 73), кратко даёт его биографию, говорит о том, что он был европейски просвещённым человеком, но вместе с тем человеком своего времени, был реформатором в области стихосложения, «утверждал классицизм в теории и поэзии» (с. 76), рассматривает Феофана в контексте творческого наследия (особенно духовной литературы) Димитрия Ростовского и Стефана Яворского (с. 79).
Для раннего Феофана Прокоповича была характерна близость к польским традициям и увлечение ими. Феофан сам писал на польском, переводил с польского на русский и с русского на польский. Когда он в молодые годы интересовался барокко, то страной-посредницей в освоении поэтики барокко была именно Польша. Этими связями давно и пристально интересуются польские исследователи[221].
Теме «Английская литература и культура в России