взгляды Прокоповича и его борьбу с предрассудками. Статья носит обзорный характер, содержит много пересказа и не имеет того научного значения, фундаментальности, обстоятельности, которыми отличались работы И. Тетцнера и Э. Винтера (возможно, это связано со спецификой жанра издания).
В лексиконе «Выдающиеся произведения русской литературы», изданном в Мюнхене в 1997 г., помещена статья Христофа Коха о трагедокомедии Феофана Прокоповича «Владимир»[176], выполненная в жанре аналитического пересказа. С опорой на достаточно обширную старую и новую литературу о пьесе (работы Н.С. Тихонравова, П.О. Морозова, Я. Гординского, Л.А. Петрова, И. Тетцнера, X. Хертеля, О.М. Буранка) X. Кох утверждает, что «Владимир» – «наивысший пункт и последнее значительное свидетельство русской силлабической школьной драмы, трагедокомедия показывает зачатки преодоления барочных излишеств этого жанра и указывает на осознание принципов классической драматургии (с. 46).
В последние десятилетия в Германии очень активно занималась и занимается «Поэтикой» и «Риторикой» Феофана Прокоповича известная исследовательница Ренате Лахманн. Свою монографию «Демонтаж красноречия» она издала в Мюнхене в 1994 г.; в 2001 г. работа была переведена на русский язык и издана в серии «Современная западная русистика» (т. 34)[177]. Р. Лахманн пишет, что «в соответствии с киевской моделью, Прокопович как наставник духовной академии преподавал по очереди все предметы учебной программы и выступал с выдающимися по своему значению курсами поэтики и риторики»[178]. Р. Лахманн[179]давно и обстоятельно в связи с Феофаном Прокоповичем рассматривает эту проблему как оппозицию «схоластика / раннее Просвещение» и «барокко / классицизм» в параграфе «Барокко или Просвещение» (с. 158–161) и затем на протяжении всего исследования так или иначе обращается к этой оппозиции, пытаясь объективно взглянуть на проблему. Немецкая исследовательница признаётся, что «мы прежде всего продолжаем идеи, содержащиеся в работах А.А. Морозова, который пытается спасти барокко от отрицательной оценки, преобладающей в советских исследованиях» (с. 160). Советское и постсоветское (российское) литературоведение на протяжении последнего полувека по-разному оценивало метод Феофана Прокоповича, ни о какой «преобладающей отрицательной оценке» говорить не приходится, что показала дискуссия, которая велась и ведётся на страницах ведущих литературоведческих журналов («Русская литература», «Вопросы литературы»), в сборниках «XVIII век», «Проблемы изучения XVIII века», в многочисленных историко-литературных, а также сугубо теоретических работах, посвящённых литературе XVIII в.
Вновь поддерживая А.А. Морозова, Р. Лахманн утверждает, что Феофана «допустимо рассматривать как представителя раннепросветительского барокко» (с. 161). Вместе с тем абзацем ниже она же утверждает, что можно «внести в дискуссию дополнительный аспект»: опираясь на точки зрения Кракрафта и Штуппериха, немецкая исследовательница осторожно пишет о том, что «подошёл