на зимней дороге, потом резко развернулся и зашагал назад к дому Ивана Филипповича.
Иван, к счастью, оказался дома. Он сидел на кухне возле стола, пил чай с медом и ел горячие блины, замешанные на свежей простокваше. Но как только увидел Павла – так сразу поднялся ему навстречу и широким жестом пригласил к столу.
– Присаживайся Павел, друг дорогой. Если голова болит – сейчас жене прикажу наливки подать смородиновой. Говори, не стесняйся. Наливка у меня – первый сорт, сам знаешь.
– Да не откажусь, – отозвался участковый, продвигаюсь к столу.
– А мы ведь знали, что придешь, – огорошил милиционера Иван, когда тот уже сел за стол и на секунду замешкался. – Знали. Верка сказала, что вчера наш магазин ограбили. Я хотел было сегодня утром до тебя сбегать, да проходил по хлевам, устал и не пошел. Сам придет, думаю, если нужно будет, если нужда появится… Так оно и вышло.
– Надо же.
– Да. У нашей Верки талант. Я тебе говорил.
– Ну, а не сказала она, кто… это самое сделал-то?
– Кто? – с иронией в голосе повторил Иван. – Кто это сделал?
– Да.
– Верка говорит, будто – Вася Рашпиль с Колей Безменом.
– Да?
– Да.
– А чем я это докажу? Мне ведь доказательства нужны.
– И доказательства будут… Вот я сейчас Верку позову, она тебе всё и расскажет.
Иван постучал концом ложки по краю стола.
– Женя, Женечка! Позови нам Веруню сюда. Скажи, Павел Егорович пришел.
Евгения Семеновна появилась на секунду из кухни, ласково улыбнулась смущенному участковому и опять исчезла за перегородкой, как будто растворилась. Через несколько минут к мужчинам вышла раскрасневшаяся от смущения Вера в новом бардовом платье с оборками. И снова Павел обратил внимание на её нездешнюю красоту, которая поражает сразу и наверняка, а после держит на почтительном расстоянии недостойных, не имеющих права приблизиться и понять. «Ну, совсем не походит на дуру девка»!
– Вер, скажи Павлу, как за это дело можно зацепиться? Каким путем пойти? Сама знаешь, о чем я говорю.
Вера в первый момент застенчиво улыбнулась мужчинам, потом смахнула русую прядь с гладкого лба и, взглянув на Павла как-то по дружески-нахально, ответила:
– Очень просто.
– Как это? – переспросил милиционер.
– Один ящик водки у Васи Рашпиля в погребе стоит, а другой – в сарае, возле курятника, под пустыми мешками спрятан.
Иван Филиппович после этих слов взглянул на Павла свысока, с явной усмешкой и даже гордостью в глазах. Мол, знай наших дружек и цени. Девка-то действительно клад. Большетрубный от этого взгляда даже смутился немного, отвел глаза и проговорил скороговоркой:
– Пойду проверю… сейчас же. Если правду говоришь – вернусь и расцелую, честное слово.
– На дорожку ещё рюмочку