лишь где-то сбоку мерцал крохотный огонёк.
– Что случилось?
– Приехали, святой отец, – сбоку донеслось позвякивание – должно быть, крестьянин возился, распрягая лошадь.
В зыбком лунном свете Герхард наконец различил силуэты домов. Кости нещадно ломило после неудобного сна. Снова заныли раны на спине, и лишь левая рука, будто сжалившись, не подавала и признаков боли.
– Благодарю тебя, добрый человек, – проговорил Герхард, выбираясь из телеги, – я буду молиться за твоё здоровье.
– Господь хранит нас, – крестьянин, перекрестившись, слегка поклонился и вновь вернулся к упряжи.
– А скажи мне, – как бы невзначай поинтересовался инквизитор, – нет ли в вашей деревне лекаря?
– Нет, святой отец, да и к чему он нам? – удивился возница, закидывая на плечо хомут, – с любыми хворями мы к нашему пастырю идём. И мы, и жёны наши, благословясь. На всё ведь воля божья… – крестьянин оглянулся и, придвинувшись к Герхарду, доверительно шепнул:
– Но вот в соседской деревне знахарка живёт – так, говорят, бабы к ней тайком бегают, с чужими мужьями согрешив. Дом-то у неё на самой окраине, аккурат у дороги, войти и выйти незаметно можно. Не знаю, правда, так или нет, моя-то красавица одному мне верна, – и гордо выпятил грудь колесом.
Герхард сдержал улыбку.
– Пастыря вашего где можно найти? – спросил он.
– Да в той же соседской деревне, – крестьянин махнул рукой, указывая направление, – рядышком она, и дорога туда одна… Да вы, святой отец, никак ночью идти собрались? – удивился он.
– Но ведь дорога безопасна, – скорее утвердительно сказал инквизитор.
– Да, вот только…
– Тогда я не стану медлить. Прощай, добрый человек.
И Герхард зашагал в указанном направлении.
Дорога в самом деле оказалась безопасной. Шагая среди освещённых луной полей, инквизитор не встретил ни единой живой души. Казалось, весь мир вокруг погрузился в дрёму – и лишь подходя к околице, Герхард услышал сонное блеяние овец и возню в загонах.
Первый от дороги дом, обнесённый покосившимся плетнём, глядел слепыми оконцами в поле. На плетне висели горшки и пучки сушёных трав. Приземистая, крытая соломой постройка действительно была обращена глухой стеной к деревне, а крепко сбитая дверь смотрела на дорогу.
Инквизитор постучал кулаком в потемневшие от времени доски. Сердце глухо отмеривало удары. Наконец оконца затеплились светом, и из-за двери послышался женский голос.
– Кто это?
– Я пришёл к знахарке, – ответил Герхард, – мне нужна помощь.
Дверь приоткрылась на пол-локтя, и что-то мягкое ткнулось в голенище ледерсена. Инквизитор опустил взгляд. У ног тёрлась, обнюхивая, кошка.
– Вы не из здешних краёв, – продолжал голос.
– Я прибыл издалека, – согласился Герхард, отвлекаясь от кошки и пытаясь разглядеть происходящее за дверью.
– Кис-кис, – позвала невидимая женщина, и урчащая тварь шустро кинулась обратно. Дверь распахнулась.
– Входите.
Держа