поднял Елисей глаза на Лихолова и посмотрел, как он похож на пылающую в ночи веточку. Так же горит, прогоняя тьму со своей дороги, обжигая нечисть жаром смелого сердца. Пусть и неидеален наставник, пусть циничен, пусть груб и денег за все алчет. Но благославенно ремесло его! И подумалось юноше, что больше должно быть в мире, изнывающем от тьмы, таких горящих веток, которые борются, бьются, дают отпор мерзости, а не только жалуются в трактирах и злословят на братьев. Показалось Елисею, что внутри него самого в тот миг загорелась такая же пылающая веточка, затанцевали брызги искорок в душе, жар взорвался жаждой боя.
– Лихолов, – произнес Елисей, а тот дернулся, так как не ожидал вдруг от поникшего, раскисшего юнца такого металлического голоса. – Прости, что усомнился я в твоих суждениях. Пойду за тобой, куда скажешь. Что потребуешь – сделаю. А как оставишь меня, то и тогда продолжу борьбу твою с мерзостью. Уже сам.
Лихолов ничего не смог ответить, только скупо кивнул, глядя Елисею в глаза. А тот в очередной раз отметил, что во взгляде Странника читалось какое-то опустошение. Не было там умиротворения, которое встречается у людей возвышенных и радостных. Но не виднелся и тот темный мрачный покой, как у людей сломленных. А будто бы давно заживший шрам вокруг большой раны, обтесанный разными бедами и радостями, странствиями и отдыхом. Все это утяжеляло взгляд Странника настолько, что немногие люди могли подолгу смотреть ему в глаза. В словах Елисея был возвышенный душевный порыв, и восхищение. Да только, если бы знал юноша всю правду о своем спутнике, то не было бы ни того, ни другого. Если б ведал он, что Странствующий Охотник не только смелый каратель нежити, а еще и тот, кто трусливо сбежал из своей страны, бросив трон Раздола в руки Беломира… Так что теперь весь мир оплакивает Юго-Восток кровавыми слезами. Тот, кто уже много раз мог бы вернуться, да не хотел, а страна меж тем стонала под гнетом «дурного короля». Знай все это Елисей, то встал бы да плюнул в лицо Лихолову, ушел бы и никогда бы не возвращался. Но те тайны Странник никому не раскрывал. Все же наделся Лихолов, что никто и никогда не узнает ни его настоящего имени, ни происхождения, а так и продолжит он свою нынешнюю жизнь, полную славы, подвигов и золотых наград. Так проще, так понятнее, так легче.
Грохотнули глиняные миски с едой, которые поставил на стол трактирщик с пожеланиями доброго пира. Запахло томленой олениной, пареной репой и какими-то другими овощами, овечьим сыром и овсяным хлебом. Кубки с елем и кувшин с водой встали следом. Путники с азартным аппетитом насытились, и ушли в свою комнату. Перед сном условились поутру потренироваться во дворе с мечами, а потом отбыть сразу после завтрака. Лихолов, в своем обычном направлении мыслей, усмехнулся и похлопал Елисея по плечу:
– Баня и девки будут в столице с избытком! – и подмигнул. – А тут задерживаться не стоит!
На что Елисей уже перестал смущаться, так как начал привыкать, что его старший спутник – большой любитель женщин. Юноша просто не обратил внимания