сказала она. – Я точно знаю, что произошло. И потом, у вас, по-моему, много других важных дел, кроме моего пожара.
Например, нобелевские убийцы, не так ли? Или убийство Давида Линдхольма. Кстати, вы нашли мальчика?
На другом конце провода послышался какой-то шум, кто-то вошел в кабинет комиссара. Анника слышала в трубке какие-то голоса. К. отложил трубку в сторону, слышалось шуршание бумаги.
– Я тебе позвоню, – сказал К. и положил трубку, не ожидая ответа.
Анника осталась сидеть с трубкой в руке, прислушиваясь к звукам электронных игр, проникающим сквозь щель под дверью ванной.
Ей вдруг страшно захотелось увидеть Томаса.
«Ты никогда не давала мне шансов. Почему ты ничего мне не сказала?»
«Она хочет, чтобы мы встретились. Я еду к ней».
Томас решительно зашагал по паркету, взял с пола портфель, открыл входную дверь и выглянул в серый полумрак. Он вышел, ни разу не оглянувшись, и дверь бесшумно закрылась за ним.
– Мама! – крикнул из комнаты Калле. – С Марио что-то случилось. Он не хочет бить по мячу.
На несколько секунд Анника прижала ладони к глазам и задышала ртом.
– Сейчас иду! – ответила она, поднимаясь.
Она открыла кран, сполоснула лицо и сильно его растерла.
Калле открыл дверь ванной.
– Я не могу нажать «удар», – сказал он, держа перед собой игру.
Анника вытерла руки полотенцем, присела на край ванны и принялась рассматривать игру, нажимая разные клавиши до тех пор, пока не поняла, в чем дело.
– Должно быть, ты нажал «паузу», – сказала Анника, показав сыну, как снова начать игру.
– Я не нажимал «паузу», – обиженно возразил Калле.
– Ты, наверное, сделал это случайно, – сказала Анника, – по ошибке.
– Нет, я не нажимал! – крикнул Калле. Глаза его наполнились слезами, и он вырвал игру из рук матери.
У Анники на мгновение потемнело в глазах, она уже занесла руку, чтобы дать сыну подзатыльник.
Она сделала глубокий вдох и опустила руку, посмотрев на сына, который стоял перед ней с трясущимися губами.
«Господи, мне нельзя распускаться. Что будет, если я сорвусь?»
– Ну ладно, по крайней мере Марио теперь снова станет бить по мячу, – сказала она севшим голосом.
Пятница,
4 июня
Дверь кабинета инспектора уголовного розыска К. была приоткрыта. Нина остановилась, не зная, как поступить: нажать кнопку рядом с тремя табличками с надписями: «ждите», «занят» и «входите» или просто постучать.
Она не успела принять решения, когда дверь распахнулась и перед Ниной предстал комиссар К. Волосы его были растрепаны, знаменитая гавайская рубашка выбилась из-под ремня джинсов.
– Какого черта? – сказал он. – Ты что, подслушиваешь?
Он протянул ей руку:
– Нина Хофман, я полагаю?
Она посмотрела ему в глаза:
– Да, это я, а ты, полагаю, К.?
– Ради бога, входи. Моя стройная длинноногая блондинка секретарша сегодня в отгуле,