зевнул Серёга во всю пасть «акулы пера».
– Ну понятное дело, что не о «Спартаке» вашем, – хмыкнул Максим, с малолетства отдавший свою совесть аббревиатуре «цска», давно утратившей былые значение и смысл.
– А о чём тогда?
– О футболе.
– Это о Марадоне, что ль, твоём любимом? Я уже и так татуху «d10s»11 набил под влинянием твоих пламенных речей. Мы все уже признали его лучшим футболистом мира, успокойся.
– Кстати о мире. Граждане с чувством ответственности здесь присутствуют? – выступил я, подгоняя в бокале язычком остатки пивной пены.
– Тамбовский волк тебе гражданин, – икнул Серёга.
– А что, Самородскай, – заинтересовался Андрейка, – есть сомнения?
С недавних пор теле– и радионовости, как рот мальчиша-плохиша12, заполнились единственной документалистской сладостью, которая не то чтобы сильно меня волновала, но дискуссию обещала интересную.
– Друзья мои, – начал я, – англо-американцы вторглись в Ирак. Прошло уже столько времени, а мы – ни в одном глазу. То есть – ни ухом, ни рылом. Как-то неприлично продолжать обходить эту тему стороной, я считаю, тем более что Марадону мы уже обсудили вдоль и поперёк всех полосок на его аргентинской майке.
Собутыльники дружно закивали.
– По моему скромному мнению, – продолжал я, – Россия от этого только выиграет. Свою точку зрения готов обосновать на шпагах. Но для начала хотелось бы услышать ваши мысли, господа. Прошу вас – высказывайтесь. Но по одному, ибо – регламент.
Умами собутыльников Мысль – и родился Спор. Жаркий и беспощадный. Мужской. Это когда кулаками по столу, пятками в грудь, и чтобы никаких баб.
Первым взял слово наш политолог Андрейка.
– Господин Самородскай, – сказал он и грохнул опустевшим бокалом о стол, – совершенно не понимаю, чтó Россия может выиграть от войны, сска, в Ираке. Многолетние советско-российские инвестиции в нефтяную промышленность этой страны пошли прахом. По окончании войны эРэФ в числе делящих нефтяной «пирог» не окажется. Может, корочку подгоревшую кинут в виде всемилостивейшего, сска, допуска наших геологов и инженеров на их предприятия. – Он облокотился о колено, чуть подался вперёд, указательным пальчиком ткнул в пространство и заговорщицки проговорил мне в розовое лицо: – Саддам Хусейн, конечно, нехороший политический деятель. А как человек – возможно, ещё хуже. Но это личное, сска, дело иракского народа! Вот если бы в Ираке была гражданская война, и были бы официальные просьбы о помощи через ООН – вот тогда другое дело. А сейчас, сука, – агрессия в чистом виде в погоне за контролем над нефтеносным районом.
Слушать политическую мысль Андрейки – это всегда сплошное, сска, удовольствие. Однако на вопрос мой он всё же не ответил. Или не успел ответить – встрял боевитый Максим.
– Теперь ясно видно, – разверз он уста в праведном обличении, – что хвалёные профессионалы Пендосии и воевать-то