и снискать заслуженную порцию похвал… и Маргарет с Пиа не оставались в долгу, вознаграждая улыбками и аплодисментами и коня, и всадника при каждом пассаже или пиаффе. (9) Учитывая выигрышную внешность обоих, смотрелись те просто великолепно.
Само собой, Пиа не сводила глаз с жениха, что был для нее подобием древнеримского героя, а Маргарет, более чем спокойно относившаяся к Клэйтону, украдкой и все с большим интересом посматривала на Эдварда Лэндсбери. Она никогда прежде не видела его, хотя до нее и доходили слухи об удивительном берейторе, творящем чудеса с лошадьми, которого сумел заполучить в единоличное пользование скряга Штерн. Дескать, именно этот неизвестный молодой человек, из приличной, но бедной семьи, не только умел укрощать самых норовистых скакунов, но и владел какими-то секретными способами обучения, то ли испанскими, то ли американскими, помогающими его подопечным обходить конкурентов на скачках.
Маргарет считала эти россказни преувеличенными, обыкновенными байками, что джентльмены – заядлые лошадники сперва пересказывают друг другу за кофе, портвейном и сигарами, потом – женам, и так незаметно разносят по всему графству… Однако сейчас она была близка к тому, чтобы поверить в особое искусство берейтора.
Внешне Эдвард напоминал профессионального жокея: среднего роста (по сравнению с шестифутовым Кроу и вовсе выглядел невысоким), но широкий в плечах, стройный и атлетически сложенный. Русые волосы с медным отливом вились над высоким лбом, кожа была загорелой, пожалуй, даже слишком загорелой для джентльмена из высшего класса, а лицо, хотя и не являлось образчиком классической красоты, привлекало и внушало желание смотреть на него снова и снова.
Маргарет притягивали глаза Эдварда – когда он стоял у загородки, совсем близко от нее, она обратила внимание, что они как будто меняют цвет, точно камни на дне ручья, кажутся то серыми, то зелеными, а то вдруг становятся похожи на старую бирюзу… Нянюшка Элли наверняка сказала бы, что такие глаза бывают у колдунов или у фэйри, притворяющихся простыми парнями, чтобы вернее заманить и украсть девушку.
Подобные неуместные мысли заставляли Мэг краснеть, и все же она ничего не могла поделать с волнением, вспыхивающим в груди всякий раз, как Эдвард поворачивался к ней – и они встречались взглядами.
Юпитер все же ухитрился нахулиганить, в тот самый момент, когда Клэй закончил отшагивать его после галопа – поднял хвост и самым бесстыдным образом навалил кучу конских яблок, прямо перед взорами дам. А сделав это, тут же прянул в сторону, под защиту Эдварда, делая вид, что страшно испугался своего «произведения».
Кроу тихо ругнулся, спрыгнул на землю, отдал поводья Лэндсбери и предоставил ему почетное право журить четвероного невежу за неподобающее поведение. Пиа с Маргарет произошедшее насмешило – не засмеяться, глядя на дурашливую морду жеребца, было просто невозможно – однако приличия требовали от девушек скромно потупиться,