должности, заправить постели, вымыть посуду, вырастить детей – все это было сделано. Колесо остановилось – и что теперь? Где, например, рассказ о сироте средних лет с седой прядью в волосах, которая с шуршанием извлекала истории средневековых женщин из скрытных и ускользающих страниц, которая твердо знала, что в жизни не бывает предопределенного сюжета, и год за годом объясняла это студентам, – и все же в последнее время тосковала именно по этому? Вопреки всякой логике, она тосковала по какому-то четкому направлению, по обещанию закономерности. По облегчению – она натянула на плече ремень сумки, – невыносимому облегчению, которое испытываешь, зная: в мире есть всеведущий рассказчик.
Юность, подумала она, с какой-то жестокой радостью распахивая дверь аудитории, ничего об этом не знает.
Студенты притихли и посмотрели на нее.
Это было второе занятие летнего семестра по курсу «Введение в средневековую историю», и негласные правила игры еще не определились. Еще требовалось выяснить, что нужно профессору Милтон. Она кивнула и вытащила ноутбук, держась уверенно, словно знала ответ на любой вопрос; тишина ее явно не смущала. Потом достала из сумки маленькую книгу, сжала ее в руках и посмотрела на аудиторию.
– Если бы вы работали во второй башне Всемирного торгового центра и получили бы приказание вернуться на рабочее место после того, как рухнула первая, вы бы подчинились?
В аудитории стало совсем тихо.
– Что бы вы сделали? Я постоянно задаю себе этот вопрос. Встали бы из-за стола и начали спускаться по лестнице? Это паническое ощущение – что делать, что делать – и встреча с начальником, который велит вернуться на рабочее место, вернуться и ждать пожарных. Потому что таковы правила… – Она выдержала паузу. – Вы бы все равно пошли вниз? Или вернулись бы?
Эви окинула взглядом студентов.
– А если бы в 1939 году еврей попросил бы у вас укрытия, как бы вы поступили?
Она кивнула, обращаясь к сидящим в первом ряду:
– Стали бы рисковать своей жизнью и жизнью родных ради освобождения человека, превращенного в раба?
Теперь абсолютно все внимательно слушали.
– Если мы можем представить ответы на эти вопросы, значит, мы правильно начинаем семестр.
Она помолчала.
– Я бы вернулась за свой стол, – тихо сказала она. – Я повела бы себя правильно, послушно.
Эви смотрела на своих слушателей:
– А вы? Каждый из вас?
Они не отрывали от нее взгляда. Один парень опустил глаза.
«Хорошо», – подумала она, позволяя своим словам на несколько мгновений повиснуть в воздухе. Затем надела очки и раскрыла книгу.
– «После того как каменщик исчез за стеной, которую он возводил вокруг меня, я еще долго слышала скрежет его мастерка. Он был аккуратен. Старателен. В своем заточении я много часов слышала, как он ставит кирпичи, один на другой, бросает раствор и разглаживает его, бросает и разглаживает, и даже когда я молилась, когда свет померк, а затем исчез, глина и