Потом позвонил Джиму Фейберу:
– Что, черт возьми, со мной происходит? Она сказала, что устала, и теперь мы увидимся только в субботу.
– Ты ведь хотел провести эту ночь у нее. Во всяком случае, так мне показалось.
– И еще она спросила, не против ли я такого расклада. Ну и я ответил, да, конечно, все нормально и просто прекрасно.
– А на самом деле думал и чувствовал другое.
– Меня так и подмывало сказать: да забудь ты о субботе, плюнь на нее. Отдохни как следует. На полную катушку, черт побери!
– Мило.
– И еще: большое спасибо, леди, но я поеду на другом такси. А вместо этого сказал, что хочу прогуляться пешком.
– Ага. Ну и как сейчас себя чувствуешь?
– Усталым. И еще – глуповатым.
– Что ж, одно другому не противоречит. Ты пил?
– Конечно, нет.
– А хотелось? – спросил он.
– Нет, – ответил я и задумался. – Разве что на уровне подсознания. Вообще-то хотелось немного. Так, самую чуточку.
– Но ты не пил.
– Нет.
– Ну и славно, – отозвался Джим. – Иди ложись спать.
Если не считать детства в Бронксе, видел я Джека Эллери всего три раза. Один раз на опознании через стекло, и еще два раза на собраниях анонимных алкоголиков.
Когда увидел его в следующий раз, Джек был мертв.
Глава 4
В пятницу утром я пошел позавтракать в «Утреннюю звезду», а потом прямо оттуда – в библиотеку Доннела на Западной Пятьдесят третьей. Накануне вечером в немецком ресторане мы говорили о крушении «Генерала Слокума», но я точно не помнил, когда это случилось и сколько людей там погибло. Нашел книгу с ответами на все мои вопросы, в том числе и на те, которые не пришли на ум, когда только начал ее читать. О том, что все ответственные лица непростительно пренебрегли тогда своими обязанностями – от владельцев судна до составителей маршрута. А в тюрьму угодил только капитан, и приговор, вынесенный ему, показался мне чрезмерно мягким за столь серьезное служебное преступление.
Насколько я понял из прочитанного, никто тогда не предъявил никаких гражданских исков, и я решил, что за три четверти века в мире нашем многое изменилось. Сегодня люди подают иск, даже если с головы слетела шляпа, пусть это чужая шляпа, и свалилась она на расстоянии большем, чем в полуквартале от них. И я пытался сообразить, хуже или лучше стало жить в нашей стране после бесчисленных судебных тяжб. Но затем решил не спешить с выводами, потому что прочитанное неизбежно должно было подвигнуть меня взять другую книгу.
За этим занятием я провел все утро, и прямо из читальни Доннела отправился на Шестьдесят третью улицу. Добрался туда вовремя, как раз к началу очередного собрания в половине первого. Закончилось оно через час, и я остановился у ларька. Купил кусок пиццы и бутылку кока-колы – в самый раз для завтрака, хотя не думаю, что выбор вызвал бы восторженную улыбку у приверженцев здорового питания. В гостиницу я вернулся примерно в два пятнадцать – в ячейке у стойки меня ждали два сообщения. Первый звонок