своих фигур, замерших в тех же позах на пороге и уже вынимающих ключ из замка. Дети, звонкоголосые непоседы, с гордостью носившие ярко-красные пионерские галстуки на шеях, ходили в один класс и были дружны, жены, красавицы с модными пышными прическами, часто вечерами судачили на кухне, и они, два типичных представителя технической интеллигенции, «технаря», по утрам спешивших на одно предприятие, правда, в разные отделы. Было и множество других мелких совпадений, кроме этих, и в этом не было ничего поразительного или необычного, как для них самих, так и для окружающих, всего-навсего у двоих сверстников жизни сложились очень типично, по лекалам того поколения, которому они принадлежали.
Но дожить, зеркаля друг друга, до старости с одинаковой копейка в копейку пенсией и умереть с разницей в год-два от похожих болезней им не судилось. Произошел слом времен, кардинальная и не очень приятная смена курса истории, поворот течения ее вод вспять и резкая смена русла, наступил период лишений, испытаний и нестабильности. И ничего хорошего, конечно же, в этом не было, хотя с другой стороны, если бы не произошло подобных масштабных изменений, не завершилась одна эпоха и не вступила в права другая, совершенно иная, то никто из них и не узнал бы, насколько сильно они отличались друг от друга. Только экстремальные обстоятельства могли выявить их глубинные отличия, внутренний антагонизм, чтобы стало понятно, что отражениями друг друга они могли быть только тогда, когда окружающая среда их и всех делала похожими, высекала в рамках грандиозного социального эксперимента из них, как и из миллионов других людей, некое «среднее статическое значение» и подменяла индивидуальность каждого на полученный обезличенный результат формулы.
Знакомство их вышло сперва скомканным, натянутым. Михаил Ревницкий неодобрительно вначале отнесся к маячившему и всюду сующемуся незнакомцу. Но кто отреагировал бы иначе, если бы у него стали за спиной и без стеснения заглядывали бы через плечо? Вот и Михаил, поворачиваясь, неприветливо, с нескрываемым раздражением посмотрел на незваного гостя в своем отделе. Так нагло всматриваться в «изделие» при погрузке – да кто ты такой, черт побери!? А этот подглядывающий тип, с прежней беззаботностью, без защитной каски на голове, а в новенькой шляпе, надвинутой набекрень, со скрещенными на груди руками, – рукава, закатанные до локтей, открывали слишком бледную кожу, наверное, по много месяцев без малейшего следа летнего солнца на ней, что и выдавало с каких краев такой гость нагрянул, – не стараясь скрыть свое любопытство, еще и допытывался:
– На полигон отправляете?
Всю накопившуюся ярость Ревницкий тут же перенаправил на себя, болтуна, поскольку покорно ответил:
– Да, на полигон… А вы?
Слава Богу, что любопытным оказался не шпион:
– Извините, забыл представиться! Я Алексей Дарнов, буду у вас в КБ, в отделе №2 с понедельника.
– Ревницкий, Михаил.
– А почему верхняя часть не герметична? – не унимался