было быть страшно после того, что я узнала: в доме Эли настоящий притон, но идти мне было некуда, а Элю стало жаль.
До сих пор не знаю, почему она решила мне всё это рассказать, но теперь мне кажется, что всё это было ложью.
Эля – страшный человек.
Мы вернулись раньше десяти, дверь открыл Вий, сказал Эле, что всё готово. Он провёл нас на кухню, где уже ждали все остальные. Если они и были рады кого-то видеть, то, конечно же, Элю.
– А как тебя сегодня зовут? Ты же ничего не сказала утром, – перед ней возник Шаман, а Эля остановилась и почти растерялась, в этот момент с неё снова слетела её маска спокойствия, но она надела её спустя несколько мгновений.
– Ренегат, – буркнула она, а Шаман остолбенел, пропуская её к столу.
– Не понял, – в полтона ответил он, оставаясь стоять на своём месте.
Жаль, что это слышали только я и Шаман, который так и просидел молча весь вечер, время от времени поглядывая на Элю, а Эля веселилась, о чём-то говорила с Китей.
«А был ли это приступ?» – думаю я теперь, когда спустя две недели моя жизнь превратилась в сущий ад.
Глава седьмая. На крючок. Точно – на крючок
Китя
Знаю, для Мисс мой приступ был неожиданным, но что я могла с этим поделать?
Это началось в доме, и как от этого избавиться – я не знаю. Шаман это называет болезнью, а Шатун зовёт обычным стрессом. Шатуну я доверяю больше: он же врач.
Самый первый приступ, до появления Мисс, случился, когда мы закончили школу, и я только-только перебралась к Эле. Родителям я сказала, что уезжаю в город, поступать в университет. Некоторое время мы созванивались, я врала, что поступила, вселяюсь в общагу, а потом связь с родителями почти прекратилась: мы отказались от телефонов и интернета. Тем не менее, раз в год я их навещаю и вру о том, что у меня сложилась жизнь в городе, что работаю я дизайнером и продолжаю учиться. Собственно, и в город я согласилась уехать со Снегом именно для того, чтобы перестать врать и начать говорить правду, но, похоже, мой обман никогда не кончится.
Она и сейчас не кончается… На самом деле у меня есть только мама, а папы у меня нет. Стас – мой отчим – когда-то и маму у меня почти отобрал. Они пропили всё моё детство, а когда опомнились, что жизнь проходит – стали уезжать на Север, чтобы заработать денег, а меня оставляли бабушке. Бабушка была очень строгой: я не могла просто так куда-то пойти на улицу погулять, обязательно нужно было отчитаться с кем я и куда мы пойдём и во сколько вернёмся… Но это лучше, чем мама у Сабли; Сабля должна была, например, весь день полоть грядки в огороде, чтобы выйти вечером всего часа на два и погулять. С моей бабулей было немного проще: она делала всё сама по дому, и когда я приходила со школы, мне оставалось только поесть, сделать уроки, и только потом я могла идти гулять; а летом она не будила меня почти до обеда. Иногда я, конечно, помогала ей, в основном в дни пенсии – тогда можно было заработать на сладости или на новый выпуск