за спиною Шуры, обхватила за плечи сильными руками и принялась тормошить.
– Просыпайся, а то так и Царствие Небесное проспишь! Все домой уже ушли!
Сон от такого обращения прошёл окончательно, Шура села, обхватив колени руками, и посмотрела вверх. Прямо над ними, натужно воя моторами, кажется, что не торопясь, аккуратными рядами плыли самолёты с крестами на крыльях. Минуты через две затявкали зенитки, донёсся звук разрывов, и вскоре самолёты, судя по звуку поодиночке и в рассыпную, полетели назад.
– Хоть бы сбили кого, – сердито прокомментировала Катька, – ну что, пойдём? Слушай, подруга, что же ты бледная такая, будто смерть? Замерзла, да? Отощала совсем… Идём скорее, согреемся… Лопату свою не забудь… Надоели уже мне эти лопаты… Хотя бы на этот раз дядя Ваня не обманул.
Когда девушки добрались до райцентра, уже смеркалось. Военкомат располагался в старом купеческом двухэтажном особнячке из красного кирпича, на небольшой пыльной площади рядом со станцией. Суета и движение, захлёстывающие эту площадь с раннего утра, уже отступили. У крыльца, рядом с часовым, опершись обеими руками на трость, одиноко стоял сам военный комиссар Иван Дмитриевич и наблюдал за тем, как метрах в трёхстах от него вокруг одинокого обгоревшего грузового вагона на подъездных путях, словно муравьи вокруг дохлого жука, копошатся рабочие, а маневровый паровоз, суетливо выдыхая клубы пара, отталкивает подальше уцелевшие вагоны.
– Здравствуйте, товарищ капитан, – окликнула Шура.
Иван Дмитриевич оглянулся.
– А… Вы опять, – проговорил он сердито простуженным голосом, – вот что же вы туда рвётесь-то так, а? Нечего там девчонкам делать, уверяю вас.
– А мы, Иван Дмитриевич, имеем право, – бойко зачастила Катя, – нас комсомол направил. Месяц уже к вам ходим, а всё бестолку. Что же нам, жаловаться, что ли? Почему такое отношение?
– Потому что, а ля гер ком а ля гер, – поморщился капитан и кивнул головою в сторону станции, – и здесь крови хватает, даже слишком, знаете ли…
Девушки недоумённо переглянулись.
– Что-что?
– Ничего. Пойдём. Да лопаты-то часовому оставьте, не украдут ваши драгоценности…
В просторном кабинете на втором этаже капитан уселся за свой стол и принялся перебирать какие-то бумаги, небрежно указав девушкам на выстроившийся у стены ряд канцелярских стульев.
– Так… Екатерина Николаевна…
Катя привстала со своего стула.
– Сиди, помню. Ага… Девушка ты, я смотрю, крепкая… Семь классов… Значит так, – капитан вздохнул, помолчал немного и продолжил, – с учётом вашего добровольного обращения и в соответствии с Приказом Народного комиссара обороны Союза ССР товарища Сталина за номером двести двадцать четыре, от двадцать третьего числа сего месяца, сего года, призываю вас к службе в составе зенитной артиллерии, в звании рядового бойца Рабоче-крестьянской Красной армии.