пообедав, тоже пошёл на сеновал. Он уже знал про отношения Кузи и Насти, поэтому, слегка подтрунив над ними, улёгся отдыхать.
Михалыч быстро заснул, а Кузя и Настя снова слились.
Однако их снова прервали: Елена, выйдя во двор, позвала Настю. Та, оторвавшись от Кузи, недовольно вздохнула, но беспрекословно пошла.
Кузя ещё раз полюбовался оранжевым лучом, убедившись при этом, что он срабатывает даже от мысленной команды, а отключается даже от обратного движения кулака, и снова взялся за чтение, но всякий раз неудачно натыкался на непонятное.
* * *
Вечером зашли на огонёк две тётушкины дочки с мужьями и детьми.
Беседа перешла в застолье, застолье – в пьянку… Всем было весело, лишь Кузя чувствовал себя незваным гостем, хотя радушия было в достатке.
Дочки и зятьки стремились его споить, и Кузя не отказывался, будучи уверенным, что это напрасно.
Михалыч и Елена много раз просили не наливать Кузе, но зятьки (Мэшко и Сашко) не унимались, выпивали, добавляли и прибавляли, пока сами не свалились.
Елена была навеселе, но не настолько, как двоюродные сёстры. Она попросила Кузю проводить их с Настей до фермы, пояснив, что коровы не доены, и Кузя согласился.
Коров было много. Оказалось, что Настя уже имела опыт доения. Она сразу принялась доить, снова напомнив Катю, а Елена занялась доильным аппаратом. Аппарат, явно самодельный, был рассчитан на доение одной коровы. Кузя, имевший слабость к различным механизмам, посмотрел, как обращалась с ним Елена, и взял на себя эту миссию. Елена подмывала вымя, а Кузя ставил присоски и командовал аппаратом. Елена, чтобы не стоять в ожидании, стала доить другую корову, тогда и подмывание Кузя взял на себя. А потом и сам попытался доить, чтобы не стоять без дела, но коровам его «мужская хватка» не понравилась.
Довольные коровы улеглись спать, а женщинам работы ещё хватало: сепарирование, мойка, закладка брынзы. В этом они уже отказались от помощи Кузи, предложив ему поспать на топчане за печью, но Кузе спать не хотелось, и он вышел наружу.
* * *
Звёздное небо разлилось от горизонта до горизонта. Присев на поленницу, Кузя любовался им. Он вспомнил, как Иван пел что-то о звёздном небе, и силился восстановить в памяти слова, которые уже слышал когда-то ранее. В мыслях крутилось «зоряна, ясная», Кузя думал, что «зоряна» означает «зарю». Как ни старался, а вспомнить другие слова не смог, тогда он лёг на поленницу и стал просто любоваться.
Так прошло некоторое время, и вдруг слова поплыли сами по себе. Кузя слушал слова то чётко, то расплывчато, но они очень подходили этому звёздному небу.
Мысленная песня закончилась просто мелодией, спать не хотелось, и Кузя вызвал инструкцию.
Инструкция раскрылась списком, но читать почему-то не хотелось, и Кузя решил просто прочесть список до конца. Список прокручивался взглядом, и читать непонятные