целые горы. Я тогда провалился так глубоко, что даже и следов падения не сохранилось. Снег вслед за моим телом сразу же осыпался, перекрыв мне выход наружу и надёжно заточив в снежном склепе. От испуга я стал беспорядочно барахтаться в холодном ледяном плену, отчаянно кричать: снег залепил мне рот, глаза и уши. В паническом страхе оттого, что погибну в пещере с голубым свечением, я стал задыхаться. Из последних сил продолжал сражаться с грозной снежной стихией, всё ещё пытаясь выкарабкаться. На моё счастье, ребята не оставили меня и вскоре вытянули корчившийся «заиндевелый мешок» наружу, раскопав снег руками.
Бывало и гораздо хуже: малыши, да и постарше дети, навсегда оставались заживо погребёнными под сугробами. Увлечённые строительством замков, крепостей, прокладывая в толще снега многочисленные тоннели, они и сами не подозревали, что готовят себе могилу, обрекая на мучительную смерть. И в пылу азарта не замечали, как внезапно оказывались в плену ледяного безмолвия. Подкопы не выдерживали большой массы снега, и порою навсегда забирали с собой несчастных детей. На большом заснеженном пространстве найти их потом не представлялось никакой возможности. Из-за огромных снежных глыб откопать и спасти бедных детишек было очень сложно, – только в том случае, если рядом находились взрослые. Но случалось и такое, что поблизости не оказывалось никого. И тогда весной с таяньем многочисленной массы снега обнаруживались страшные находки.
В памяти всплывает случай с пятилетней девочкой. Отец с матерью искали пропажу всю ночь. Наутро подключилась милиция, но всё безуспешно. День за днём родители перерыли в окрестностях все сугробы, но так и не смогли найти дочку. А когда весной растаял снег, и потекли многочисленные ручейки и ручьи, мёртвую девочку обнаружили рядом с домом. Мать сошла с ума, увидев останки своей дочери. Отец запил, и как-то в пьяном угаре слетел на машине в море.
Находясь под впечатлением несчастных случаев, отец очень боялся за меня. И каждый раз, как маленькому ребёнку, постоянно напоминал, чтобы я ни в коем случае не копался в снегу.
Но разве в чудесный зимний денёк меня можно было удержать?! Я копошился в сугробах до тех пор, пока одежда, вся насквозь промокшая, не затвердевала на морозе. В этом снежном скафандре и являлся домой. Отец, увидев меня в таком виде, поначалу сердился. Но, смотря на мою счастливую мордаху, безнадёжно махнув рукой, произносил обычно одни и те же слова:
– Ну что с тобой поделаешь, гулёна. Иди уже пить чай. – Какое это было наслаждение! Скинув с себя мокрую одежду и переодевшись в сухое, сидеть в светлой тёплой кухне и попивать маленькими глотками обжигающий чай.
Но это было только начало зимы, а дальше нас поджидали настоящие холода, морозы, ураганы… И тогда не только на улице, но и в квартирах стоял жуткий холод.
«Блокада»
Что такое зима на Камчатке, я знал не понаслышке. Но даже и предположить