не похожи на мужчину, который может заметить разницу в оттенках, – сказала Мара, глядя не на него, а на изящную француженку, опустившуюся на колени.
– Я замечаю больше, чем вы можете себе представить.
Эти волосы то и дело всплывали в его памяти на протяжении двенадцати лет. Но он говорил себе, что они – не настоящие. Убеждал себя в том, что просто вообразил их. И ее – тоже. Вообразил себе хоть что-то хорошее о той ночи.
Но оказалось, что Мара – настоящая. И он знал, что она – ключ к той ночи. Что она помнила больше, чем он. Что она – его единственный шанс узнать историю его, Темпла, падения. Но ему никогда не приходило в голову, что той ночью она провела с ним слишком много времени. Наверное, почти сразу же сбежала. Опоила его и оставила отвлекать окружающих, пока сама бежала бог знает от чего и бог знает куда. А эти ее слова про нижнее белье – всего лишь очередная попытка помучить его.
Но нет, это не ложь! Он знал это точно. Вот только…
Почему-то то, что он знал правду, делало все еще ужаснее. Ведь она не просто ушла той ночью. Она ушла, не оставив воспоминаний о себе.
Так… Нужно собраться и взять себя в руки. Нужно вернуть себе чувство превосходства.
Темпл заставил себя снова откинуться на кушетке. Он ни за что не покажет ей, что позволил выбить его из колеи.
– К примеру, я заметил, что вы не носите перчаток.
Ее руки взметнулись вверх и тут же опустились. Явно смутившись, она пробормотала:
– Когда работаешь, чтобы выжить… невозможно…
Но ее никто не заставлял работать. Она могла бы стать герцогиней. Почему же не стала?
Он хотел ответов. Жаждал их.
– Все мои знакомые гувернантки всегда их носили. – Он посмотрел на ее руки – огрубевшие, с шершавой кожей, с покрасневшими от холода костяшками. Руки, знающие, что такое черная работа. У него у самого такие же.
Еще больше смутившись, Мара ответила:
– Но я не совсем обычная гувернантка.
Темпл с улыбкой кивнул:
– Да, верно. Не думаю, что вы обычная хоть в чем-то.
Тут мадам Эбер поднялась, извинилась и вышла, оставив их наедине. Мара долго стояла молча, затем произнесла:
– Я чувствую себя тут… как на жертвеннике.
Он понимал, что она имела в виду. Возвышение купалось в теплом золотистом свете, а все остальное пространство было погружено в полумрак. И Мара в своем светлом нижнем белье вполне могла бы играть роль ничего не подозревающей девственницы, которую вот-вот бросят… например, в жерло вулкана.
Девственницы? Он невольно задумался. Интересно, успели ли они…
Перед глазами мгновенно возникла картинка: она – распростертая на хрустящих простынях… И ее изящные ноги и руки, совершенно безупречные. И вот она открывается ему…
Во рту у Темпла пересохло, и он, судорожно сглотнув, попытался представить, с чего бы начал. Да-да, для начала он бы обратил внимание на то, что скрывалось меж ее длинных, стройных ног, а потом…
Темпл встал и направился к Маре, не в силах удержаться, словно какая-то сила влекла его к ней. А она обхватила себя руками