бежать из Лондона и что приют, возможно, перестанет существовать, а ей, Лидии, также придется исчезнуть.
– А он добьется своего?
Мара прекрасно понимала, что этот человек не остановится ни перед чем. Но и у нее имелись кое-какие планы… Она твердо решила, что не уйдет, пока не обеспечит мальчиков.
– Нет, не добьется, если я тоже не добьюсь своего.
Губы Лидии дрогнули в усмешке.
– Такого ответа я и ожидала.
– Я пойму, если ты решишь держаться в стороне, – сказала Мара. – Если захочешь уйти прямо сейчас.
Лидия покачала головой:
– Нет, я не хочу уходить.
Мара улыбнулась:
– Вот и хорошо. Этот дом будет нуждаться в тебе, когда уйду я.
Лидия кивнула:
– Да, я останусь тут.
В коридоре раздался бой часов, словно отмечавший значение этой минуты. И звук этот вернул подруг к реальности.
– Ну а теперь, когда с этим мы покончили… – Лидия протянула Маре два конверта. – Может быть, объяснишь мне, почему ты получаешь письма из игорного ада?
Глаза Мары широко распахнулись. Она взяла один из конвертов и покрутила его в руках. С лицевой стороны, густыми черными чернилами и почти неразборчивым почерком, было нацарапано ее имя, а также адрес. Причем конверт был запечатан ошеломительно красивой серебристой печатью с изображением изящного ангела-девочки – гибкой, очаровательной, с крыльями, раскинутыми по воску.
Мара поднесла ее ближе к глазам, а Лидия сказала:
– Это печать «Падшего ангела».
Мара почувствовала, как гулко заколотилось сердце.
– Клуб герцога, – пробормотала она.
Подруга с возбуждением закивала:
– Да-да, самый привилегированный игорный ад в Лондоне, где аристократы каждую ночь проигрывают целые состояния! – Лидия понизила голос: – Я слышала, что членам клуба достаточно попросить то, чего они хотят, и… Говорят, что каким бы экстравагантным ни было их желание, клуб его выполняет.
Мара закатила глаза:
– Но если что-то совершенно невозможно достать, то как это достает клуб?
Лидия пожала плечами:
– Думаю, они очень могущественные люди.
Вспыхнуло воспоминание о широких плечах Темпла, о его сломанном носе и о том, как он властно вел себя в ее доме. Как оговаривал условия их соглашения.
– Да, пожалуй, – согласилась Мара, подсовывая ноготь под серебристый воск и распечатывая письмо.
Поперек листка бумаги было нацарапано всего два слова – два слова, окруженные огромным пустым пространством. Ей бы в голову не пришло так расточительно использовать бумагу. Очевидно, экономия не являлась отличительной чертой Темпла – за исключением, пожалуй, экономии слов.
«Девять часов!» И все. Подписи не было. Впрочем, ей она и не требовалась – и так все было ясно.
– Не думаю, что мне нравится этот твой герцог. – Лидия перегнулась через бюро и вытянула шею, рассматривая записку.
– Поскольку он – не мой герцог, мне все равно, – проворчала Мара.
– Пойдешь?
Она ведь дала согласие.