размера, какими в советских квартирах делали дверные проемы. Да и своей формой он ничем не отличался от советского дверного проема, разве что сверху, снизу, по бокам и по углам он, в отличие от советских дверных проемов, представлял собой совершенство.
Когда проход закончился, меня встретили две каменные ступени, по которым я сошел вниз. Пол тоже оказался каменным, а когда мои глаза привыкли к слабому освещению, которое было здесь только благодаря открытой двери (никаких окон и чего-то похожего на них здесь не было), то я просто ахнул от увиденного. Все помещение – а это примерно шесть метров в длину, четыре в ширину и три в высоту – было целиком выдолблено внутри огромной каменной глыбы. Причем, как и у прохода, все углы были идеальными, а пол, потолок и стены были изумительно гладкими, без малейшего намека на какую-либо неровность.
То есть та каменная плита, которая находилась снаружи и с закрытой дверью напоминала лицо женщины, была частью огромной каменной глыбы, спрятанной внутри холма. Собственно говоря, сам холм как раз и представлял собой эту глыбу или ее верхушку, покрытую толстым слоем земли. Благодаря тому что земля поросла травой, холм казался ничем не привлекательной горкой. И если бы из холма не торчал наружу кусок каменной глыбы, то можно было подумать, что это просто огромная куча земли, внутри которой если и есть что-то каменное, то лишь в виде немногочисленных, далеко разбросанных друг от друга мелких голышей.
В общем, дом у дяди Вани был великолепен во всех отношениях. Даже отсутствие окон не ослабляло во мне чувства восхищения этим домом. Такой дом простоит миллион лет, и ничего с ним не случится.
А вот сам дядя Ваня жил в этом доме весьма скромно. Единственная комната, кроме совершенства своих углов, стен, пола и потолка, больше ничем особым порадовать не могла. Возле стены, которая относительно меня находилась по правую сторону, стояли стол и два стула. Они были сделаны из дерева и своими формами напоминали грибы: стол – большой гриб, а стулья – маленькие грибочки. Слева от меня, вдоль стены, стоял довольно вместительный двухдверный шкаф для одежды, тоже, разумеется, деревянный. Чуть дальше, примерно в метре от шкафа и от стола со стульями, вдоль левой и правой стен, стояли напротив друг друга две одинаковые небольшие деревянные кровати.
И все. Больше здесь ничего не было. Стена, которая относительно меня находилась сзади и посередине которой был выдолблен проход, была совершенно пустой. Также была пустой и та стена, которая относительно меня находилась спереди; причем посередине этой стены тоже было выдолблено углубление, своими размерами и формой напоминающее проход, только оно заходило в стену всего лишь метра на полтора или чуть больше. Поначалу я не понял, зачем нужно это углубление, но позже я выяснил, что его специально сделали для того, чтобы разжигать в нем костер (внутри него, сверху, был сделан отличный дымоход).
– Неплохое у вас жилище, – сказал