звучит до смешного нелепо.
Как бы то ни было, Нина входит в кофейню, точная как часы, ровно в двенадцать утра. Это так привычно.
Даже проводя протяжённость дня порознь, мы всё равно всегда встречались с Ниной здесь в полдень, чтобы разделить кофе, пончики и лёгкий десерт, чтобы поболтать полчасика, чтобы подержаться за руки, делясь новостями.
Мы делали это на протяжении двухсот двадцати девяти дней, ни разу не нарушив заведённого где-то в начале знакомства обычая. Когда я только вошла в новый коллектив, обычай этот ввела Нина, которая без обиняков объявила остальной труппе себя моим «неофициальным ментором», мотивируя своё решение элементарно тем, что мои глаза «чертовски чёрные», и взялась знакомить меня планомерно и с театром, и с городом, и с собой. Нина, как личность ослепительно яркая, была самой интересной достопримечательностью, нельзя не согласиться.
Я не пропустила наш совместный ланч даже в день после «несчастного случая»: трусила появиться в театре и показаться там на глаза разъярённой моим бегством Нине, пережив незабываемый инцидент, но не нашла в себе сил проигнорировать эти наши кофейные встречи, на тот момент имеющие стаж более, чем в четыре месяца.
Скандал тогда Нина устроила, что надо, профессионалка.
Наверное, необходимость являться именно в эту кофейню и занимать невзрачный столик в дальней части помещения въелась в подкорку наших с Ниной мозгов, потому что сейчас – обстоятельства кардинально изменились, а Нина всё равно вполне предсказуемо следует многократно повторённому сценарию.
Она сидит на своём стуле, катая ладонью по столу перевёрнутую на бок миниатюрную солонку. Спустя какое-то время бариста за стойкой называет её имя. Раскрепощённой походкой Нина подходит, чтобы забрать свой заказ, когда вдруг происходит непредвиденное. Ей предлагают порцию на двоих. Всё просто: Нина всегда заказывала на нас обеих, и в этот раз, вероятно, повторилась машинально.
Теперь она смотрит на два картонных стаканчика эспрессо, на четыре аппетитных медовых пончика, на широкую пиалу сливочного мороженого с двумя десертными ложечками, и не верит собственным глазам. Какую-то секунду она выглядит как кошка, которой наступили на хвост.
Но затем берёт себя в руки и говорит холодным тоном:
– Мне не нужно столько. Мой заказ – на одну персону.
– Но… – растерянно возражает бариста, что Нина пресекает хлёстким:
– Уберите лишнее, я сказала.
– Должно быть, на кассе ошиблись, записывая заказ. – Миролюбиво признаёт парень за стойкой, прикусывая губу, и покорно избавляет поднос Нины от дополнительного груза.
Оплатив, Нина забирает свою половину и, гордо задрав нос, возвращается к нашему столику. Бариста досадливо смотрит ей вслед, прежде чем вернуться к работе не без смиренного вздоха.
– Но ведь ошибки не было. – Я сочувствую пареньку.
– Что с того? – отвечает