себе лапу гуся, добавил гарнир и принялся за обед. Алина же ела овощной салат.
– Мама, можно мне мясо? – пропищала старшая Катя.
Лена не успела ничего сказать, как Алина вскочила со своего места и со словами «конечно, солнышко» принялась накладывать угощения для малышки. Младшая дочь, еще не могла есть все подряд, поэтому довольствовалась свежеиспеченным ломтиком багета.
– Откуда вы? – спросила Алина, и ее голос звучал, словно мелодия. Лена понимала, что этот вопрос – не проявление интереса, а вежливая формальность, как "приятного аппетита" перед едой.
– Издалека, мы с Пашей выросли в одной деревне, ее название вам ничего не скажет, – тихо ответила Лена, словно стесняясь своих слов. Лгать она не умела. Лгать она не привыкла.
– А я из Москвы, переехала, когда познакомилась с котиком, – Алина посмотрела на Руслана. В её голосе прозвучала нотка торжества, словно она выиграла какой-то негласный конкурс.
– А я спустился с гор за красоткой! – расхохотался Руслан.
Лена сдержанно улыбнулась. Ей нечего было сказать. Ее жизнь всегда была тихой и неприметной, а корни ее, как у старого дерева, прочно уходили в землю, где их никто не видел и не замечал.
– А чем ты там занималась? – спросила Алина, поддев вилкой крошечный кусочек салата. Она смотрела на Лену так, словно проводила ревизию ее жизни, словно проверяла ее на подлинность.
– Дома была, с детьми, – тихо ответила Лена. – Паша нас обеспечивал. Я вышла замуж в восемнадцать, поэтому учиться не пошла.
– А я вот, – снова заговорила Алина, словно Лена была лишь поводом для рассказа о себе, – я вот очень много работаю. Бизнес, салоны, благотворительность. Нужно быть в форме.
Руслан кивнул Алине, и Лена поняла, что это их общий спектакль. Хозяева говорили, говорили, говорили, а она молчала. И казалось, что они говорят не с ней, а сами с собой, словно Лена – зритель на телевизионном шоу. Из рассказа было понятно, что вся семья занята организацией и работой мясного ресторана и мясного павильона на местном рынке.
– А мы сейчас… – Руслан не договорил. Он посмотрел на жену, и Алина тут же подхватила его мысль.
– Да, мы сейчас поедем отдыхать, – сказала она, и в ее голосе не было и тени сомнения, лишь уверенность в собственной неотразимости. – За границу. На море. Туда, где красиво и тепло. Ты, наверное, тоже любишь путешествовать?
Лена покачала головой. Она никогда не путешествовала. Она никогда не видела моря. Она никогда не видела ничего, кроме своего тихого, скучного мира.
– Ну ничего, – произнесла Алина, одарив ее своей фирменной «зеркальной» улыбкой. – Все еще впереди.
И Лена поняла, что здесь она никогда не станет своей. Глядя на этих людей, таких блестящих и таких пустых, она поняла, что ей не найти здесь свой дом. Лена посмотрела на детей: они уткнулись в тарелки и ничего не понимали. И, пожалуй, это было к лучшему.
***
Комната, которую выделили Лене, была просторной и светлой, но лишенной уюта.