пойди по магазинам, а? – как нечто само собой разумеющееся, посоветовала Алина. – Съезди в центр, посиди в кафе, ну? Развейся.
Она снова уставилась в журнал, и Лена поняла, что разговор окончен.
– А дети? – спросила Лена, и ее голос дрогнул.
– А я посмотрю за детьми, – ответила Алина, даже не поднимая глаз. – Ты же тоже должна отдыхать.
Лена не понимала Алину, а Алина не понимала ее. Для Алины жизнь – это витрина, а для Лены – это то, что происходит внутри.
***
Лена надела старое пальто, которое привезла с собой, словно оно могло ее защитить от чужого мира. Она посмотрела на детей, которые, как всегда, увлеченно играли на ковре. Она подозвала их к себе, присела на корточки и обняла обеих.
– Слушайтесь тетю Алину, – сказала она тихо, словно говорила не детям, а самой себе, – и будьте умницами. Я скоро вернусь.
Старшая девочка, Катя, крепко обняла мать, и Лена почувствовала, как в горле у нее застревает комок. Младшая, Маша, тянула к ней ручки, и ее глаза были полны той безмятежной ясности, которая так редко встречалась в этом мире.
Лена встала, проверила, не смотрит ли кто, и быстро подошла к чемодану, стоявшему в углу комнаты. Она открыла его и вытащила сумку с деньгами, которую дал ей Григорий Петрович. Деньги были тяжелыми, и их вес давил на нее, словно они были не бумагой, а цепями. Она отсчитала небольшую пачку, достаточную, по ее мнению, на один день, и положила остальное обратно в сумку. Сумку она аккуратно поставила в чемодан, а чемодан, с трудом подняв, задвинула в тот самый зеркальный шкаф, который казался огромной пастью, готовой поглотить все ее тайны.
Она взяла небольшую сумку, которую привезла с собой, вышла из комнаты и направилась к выходу.
– Ну все, я пошла, дети наверху.
– Не волнуйся. Все будет супер. Мы будем играть и вкусно кушать. Беги.
И Лена переступила порог.
***
Голова была полна мыслей о Паше, о доме, о маме, и об отце, вечно ворчащем, но таком родном. Все это было так далеко и так близко одновременно, что она чувствовала, как будто ее разрывает на части.
Выйдя на улицу, она поймала такси. Но когда машина тронулась, Лена вдруг почувствовала, что не может ехать дальше. Она попросила таксиста остановиться и, развернувшись, пошла обратно домой. Сердце колотилось, как птица в клетке. Все эти чужие здания, чужие люди, все это казалось ей какой-то огромной ловушкой, из которой нет выхода.
Когда она вернулась, дома было тихо и спокойно. Алина играла с детьми, и все, казалось, были счастливы.
– Уже вернулась.
– Кое-что забыла, – крикнула Лена. А сама взбежала по лестнице в свою комнату, легла на кровать и зажмурилась. Перед глазами стояли то мама с сигаретой у печки, то отец с недовольным лицом, то Паша, вечно занятый своими делами. Она так по ним скучала, что казалось, будто она сейчас задохнется от этой тоски.
***
Проснувшись, Лена поняла, что не была в душе уже два дня. Она почувствовала, что ей нужно переодеться и привести себя в порядок. Она подошла к шкафу и открыла