нужно было отразить в будущем отчёте, караван застрял в полутораметровых сугробах. И всего-то поднялись от реки на четыреста метров, а высота снежного покрова удвоилась. Тяжело вздымая бока и утопая по брюхо в снегу, олени передней упряжки пугливо озирались на каюра заиндевелыми на морозе мордами, а тот очень чувственно и громко пытался заставить их двигаться дальше. Они дёргались, немного сдвигали нагруженные нарты, но после нескольких попыток снова замирали. За этим безрезультатным занятием и застали его в полдень подоспевшие изыскатели. Посмотрев на тщетные попытки измождённых животных протащить тяжёлые нарты, Славич предложил возбуждённому каюру:
– Передохни, Палыч, пожалей олешек.
– А как тогда к озеру добраться?
– До него осталось километра два, так что выдели пару нарт, мы и сами дотянем. Так ведь парни? – обратился он к коллегам.
– Дотянем. Возьмём с собой снаряжение, харчей дней на пять да спальники. При облёте мы видели там несколько зимовий, так что поживём эти дни с удобством, – подтвердил Алёхин.
Озабоченное лицо каюра сразу посветлело.
– Там раньше по ручьям золото искали, от них, наверно, осталось… Оленям там ночевать всё равно нельзя, до корма не добраться. Я спущусь с ними во впадину, в ней снега меньше, пусть там копытят мох, отъедаются. Потом налегке приеду, заберу ваши вещи.
Они вместе «поколдовали» над картой, наметили следующую стоянку так, чтобы обозначенные маршрутные точки были досягаемы без переездов и олени отдохнули от ежедневного перетаскивания гружёных нарт. Договорились о дне будущей встречи, а затем каюр перераспределил груз с двух нарт, пронаблюдал, как изыскатели увязали необходимое снаряжение и, впрягшись в лямки, потянули поклажу. Первая людская упряжка вязла в искрящемся на солнце снеге, лыжники сильно напрягались, наклоняясь к земле, тяжело дышали, но упрямо тянули воз, подтверждая народную поговорку: «взялся за гуж – не говори, что не дюж». Зато вторая пара гужевых «тягачей» по проложенной колее тянула нарты запросто.
– Складно получается, лучше, чем у оленей! – подбодрил каюр вдогонку, не скрывая радости оттого, что возникшая неувязка устранена.
– Это в нас опыт волжских бурлаков проснулся, да и ноша своя не тянет, – отозвался на похвалу Горцев из второй упряжки…
Оленьи нарты легче любых саней. Прочные, ничего лишнего, нет ни единого гвоздя – только сухое дерево, связанное сыромятиной и распорками; полозья высокие, слегка расходящиеся книзу, обеспечивающие устойчивость и скольжение по высокому снегу с солидным грузом…
Гидрогеологи вместо оленей на пути к озеру Усу
После окончания подъёма тащить нарты стало легче, «бурлаки» распрямились, расширился кругозор, и они увидели вдруг в редколесье хозяина самой красивой в мире шубки – соболя, замершего от созерцания необычной процессии. Правда, любопытство