взгляд на мир, – уточнил Сергеев.
– Чтобы что-то развивалось, нужно этому что-то сначала появиться, – усмехнулся Славич. – Первично всё же созидание. Если ничего нет, то и развиваться нечему, и враждовать не из-за чего. Мне тоже не нравится религия, а вот слово «вера», исходящее от «ВЕдать о РА», то есть познавать созидающий свет мироздания, внушает оптимизм.
– Познавание и эволюция – синонимы, – Сергеев зевнул. – Всё, что связано с первичностью, сводится к вечному рассуждению о курице и яйце. Говорят же «век живи, век учись, а дураком помрёшь». Нам сейчас лучше предаться метафизике сна, чтобы крепко выспаться в уютном пристанище.
– И то верно. Зацепили мы тему необъятную, для полевых условий бесполезную…
В назначенное утро возле избушки появился Макитов на упряжке с пустыми нартами. «Курортники» не видели его всего четверо суток, но встрече обрадовались, так как это означало возобновление походного ритма жизни. Молодым изыскателям не терпелось вновь шагнуть к горизонту. И если положить неведомые края с новыми впечатлениями на одну чашу весов, они перевесят другую, на которой лежат кочевые неудобства. Поэтому они быстро увязали снаряжение на нарты, бросили прощальные взгляды на царский приют и двинулись к обозначенной накануне седловине.
Проинструктировав коллег короткой фразой «делай, как я», Алёхин заскользил вниз, притормаживая и подруливая таяком. Вслед ему, соблюдая «инструктаж» и сторонясь проложенной лыжни, чтобы не разогнаться, взрыхлили снежный покров остальные участники маршрута.
Скатывание с горы, благодаря всемирному тяготению, выглядит привлекательно, поскольку и чувства бодрит, и никаких физических усилий, кроме старания удержаться на ногах, не требует. А уж если дополнительной опорой служит деревянный шест, сводящий риск падения к исчезающе малой вероятности, то спуск и вовсе становится почти развлечением. Остаётся одна забота – вовремя смахнуть слезу с глаз, выбиваемую встречным ветром, чтобы не расплывались очертания впереди лежащего склона.
– Вот так бы весь маршрут ехать! И быстро, и не потеешь, – оглянувшись на исчерченный кривыми бороздами снежный склон, поделился впечатлением Славич. – Пожалуй, с километр промчали.
– Ежели так мчаться всё время – как пить дать простынем, и придётся глотать таблетки, – пробурчал Горцев, отбросив шест. – Продуло насквозь.
– В тайге простудных вирусов нет, – ухмыльнулся Алёхин, – и лучшее лекарство от них – торить лыжню. Так что становись вперёд, быстро согреешься.
Пока лыжники отряхивались и поправляли одежду, Сергеев снял тёмные очки, поднял ладонь, прикрыв глаза от солнца, и поделился с коллегами наблюдением:
– Гляньте-ка, какой вокруг светила вирус нарисовался, – кивнул он на обширное гало вокруг Солнца.
– Это не вирус, а предвестник «белых мух», только его и не хватало.
– А мухи с ветром – это пурга.
– Ладно,