чай, не тарпица ты, баба, ой гляди-ка, свалишься», – всплыло в памяти давнее, еще из детства. Столько забылось, а эта частушка – нет.
Ватро взял Керу за руку.
А как бы хотелось привести ее к себе в спальню не просто так: полежать обнявшись, поговорить, – а как раньше, как в те дни, которые, в общем-то, были совсем недавно. Но что остается? Как он завидовал Нажеледу – тот любил вспомнить что-нибудь вроде «а вот мы с моей» за дружеской беседой, а Ватро никак не мог решиться попросить друга не муссировать эту тему – ведь сразу поймет…
Лежали, обнявшись, в темноте. Вспоминали о прошлом – молча, но вместе.
– Странный он, этот Инэр, – наконец, сказала Кера.
– Угу.
– А паренек действительно милый.
– Угу. Славный парень.
– Интересно, кто он ему… вроде не сын.
Ватро положил правую руку на бедро Керы. Та положила сверху свою ладонь, погладила его пальцы. «Родная моя… почему у нас с тобой все неправильно?»
– И знаешь, мне вообще показалось, что они что-то скрывают, – продолжала Кера, – тебе не?..
Ватро молчал.
– Айз, спишь, что ли?
– Думаю, – ответил он.
– А-а… что-то в них похожее есть. Да и если не родич, то кто он ему? Ученик?
– Может, внебрачный сын, – предположил Ватро, только чтобы Кера не обижалась, что он не поддерживает разговор.
Сон потихоньку подкрадывался к ним. Вот уже Кера тоненько засопела, перевернулась на спину – но рука Ватро соскользнула ей на живот, и она очнулась.
– Помнишь, ты рассказывал о своем командире? – спросила она вдруг.
– О ри́го Вилье́? – он сразу понял, о ком речь, хотя командиров у него перебывало за ту проклятую войну достаточно.
– Да. Я почему-то иногда думаю о нем.
– Ты?
– Сама не знаю, почему. Ты о нем просто так хорошо рассказывал.
Ватро нащупал руку Керы, прижал к своей груди.
– Да, я очень любил его, – сказал он. – Вот так иногда вспоминаю – а за что? Был у нас один риго, забыл фамилию, лысый такой – веселый был мужик, незлой, солдат понимал. А вот я его и забыл почти. А Вилье злой был. И всей веселости – сарказм сплошной, его многие за это недолюбливали, а еще он всех дворян по имени звал… мне самому эта фамильярность, помню, первое время, тоже – не нравилась.
Ватро замолчал, вспоминая молодость. Печаль накатила какая-то… он вздохнул.
– Я понимаю, – сказала Кера.
Ватро чуть не взревновал – что ты понимаешь, женщина, в боевом братстве?
– Но тогда… знаешь, в таких случаях говорят: «он был мне как отец» или в этом роде, но это не то…
Это было не то. Родственники – привычны. Они как стены дома, их почти не замечаешь, пока с ними все в порядке.
– К Вилье сложно было привыкнуть, – словно подводя итог невысказанной речи, сказал Ватро.
Кера молчала.
– А почему ты о нем думала? Ты же его…