оставаться просто людьми со своими слабостями и недостатками. И все же продолжаем ссориться, скандалить, кричать на подчиненных, потом переживать, вину чувствовать, каяться, хотя бы перед собой. Не волен человек в действиях своих, когда эмоции захлестнули. Хочет, а не может себя изменить или плохо работает над собой или не знает, что нужно делать, не знаю. Но, в итоге, несмотря на благие помыслы, из века в век, человек остается человеком, рабом своих эмоций, разрушителем. В короткий срок человечество сделало резкий скачок в техническом смысле, а в отношении себя отстало. Более того, отмечается страшная тенденция к деградации человечества в интеллектуальном, нравственном и физическом плане. Куда бежать, кого винить, что делать? Этими вопросами задаются литераторы и философы испокон веку. Кто-то обвиняет во всем деньги, в том смысле, что если бы не они, не было бы социального неравенства, бедных и богатых. Не возникало бы у человека соблазна обманывать, воровать, отбирать их у других. Не формировалось бы идеи о том, что деньги в жизни главное. И не жили бы люди с единственной мыслью, как бы этих денег добыть побольше. Не искали бы наиболее легких способов получения денежных средств. Другие во всем обвиняют власть, которой выгодно управлять неразвитым обществом, готовым думать и действовать так, как им сверху скажут. Следующие считают решение вопроса о причине несовершенства человеческой натуры и жизни неподвластным для человека. И ничего другого ему не остается, как смириться с установленным порядком вещей и уповать на благосклонность высших сил, или проведения. Мы не ставим себе целью наконец-то открыть глаза людям и ответить на вопросы: кто виноват? и что делать? Мы лишь питаем слабую надежду на то, что человек способен, приложив какие-то усилия, стать лучше, стать совершеннее. Какими должны быть эти усилия пусть каждый решит сам, пусть в этом ему подскажет сердце. А до тех пор, пока все живут, не задумываясь о своем несовершенстве, погруженные в единственную мысль о хлебе насущном, все будет так как есть, суетой сует и томлением духа. Сильный будет обижать слабого, а слабый будет бежать на кухню, чтобы сильному угодить.
Ужин был приготовлен быстро, на скорую руку. Все были голодны. Ели быстро и тихо. Каждый боялся что-то произнести или спросить или посмотреть на сотрапезника. Отец Клавы смотрел перед собой и имел задумчивое выражение лица, дочка ела, опустив голову, мать беспокойно переходила взглядом с одного предмета на другой, как будто что-то искала. Она боялась не угодить, упустить что-нибудь и вызвать этим новую вспышку гнева у мужа. Что и говорить, не самая приятная картина семейного ужина. Семья за одним столом, как это должно быть душевно! В идеале, это несомненно выглядит красиво. В реальности же бывает по-разному. Первой из-за стола ушла Клавдия, сказав тихое спасибо. Вторым кухню покинул Алексей, небрежно бросив недоеденный кусок хлеба на тарелку. Через минуту из зала донесся звук включенного телевизора. Елена вздохнула облегченно, вроде бы все успокоилось. Она, не спеша, убрала со стола, помыла посуду. Вышла в коридор,