поспеть за ним, но грязь замедляет каждый мой шаг.
Он отпускает мою руку и резко хватает меня за запястье. Его холодные пальцы заставляют меня дрожать еще сильнее. В груди нарастает тревога, и я хочу сказать, что его хватка причиняет боль, но Алекс так уверенно шагает вперед, будто не замечает этого. Мне кажется, если я сейчас упаду, он даже не обратит внимания и будет тащить меня по земле, как мешок картошки. И куда, черт возьми, он меня ведет? Мокрые ноги в туфлях скользят, и я едва не подворачиваю лодыжку.
– Алекс, я тебя очень прошу, помедленнее, – снова обращаюсь я к нему. Мы пробираемся между домами и оказываемся в каком-то темном переулке без единого фонаря. Я не выдерживаю и кричу: – Остановись!
Он замирает.
– Прости меня, – мягко говорит он, отпуская мою руку. Я делаю шаг назад и чувствую под подошвами туфель мягкую, прорастающую траву. – Ты в порядке? – заботливо спрашивает он.
Запястье ноет от его хватки, я растираю его и оглядываюсь по сторонам. В непроглядной тьме ночи не видно ничего, даже силуэт Алекса едва различим.
– Я в порядке, – неуверенно отвечаю я, пытаясь разглядеть его лицо в темноте. Почему-то в памяти всплывает фрагмент из сна, где я точно так же отчаянно искала его в мраке. По спине пробегает холодок, и я, вздрогнув, быстро добавляю: – Давай уже пойдем, здесь жутко.
Я даже не понимаю, где мы сейчас находимся. Это и есть тот самый «короткий путь», о котором он говорил? В такой обуви я едва могу передвигаться, и каждое движение требует усилий. То и дело приходится следить, чтобы не оступиться, не запутаться в мокром платье, которое облепляет тело и мешает идти. Уже в сотый раз я пожалела, что согласилась на эту глупую идею идти пешком.
Вдали раздается раскат грома, и молния прорезает небо, освещая все вокруг ярким светом. Я вскрикиваю и, не осознавая, хватаю Алекса за руку.
– Лилиан, все в порядке? – спрашивает он, и в его голосе слышится насмешка.
Мое сердце колотится так, будто готово вырваться из груди и умчаться прочь, подальше от этого места. Я тяжело вздыхаю и, игнорируя дискомфорт, ускоряю шаг.
– Просто не люблю бродить по темным улицам, – отвечаю я, стараясь говорить спокойно, но голос дрожит, выдавая мое беспокойство.
– Тебе нужно расслабиться, – его непринужденный тон начинает раздражать. – Вот я, например, питаю особую страсть к темноте. Она создает такую атмосферу, что хочется задержаться в ней подольше.
Что за чушь он несет? Задержаться? На улице, черт знает где, под дождем? Ни за что. Я не намерена здесь оставаться ни на секунду. Я молчу, и некоторое время мы идем под шум дождя и звук наших шагов. Но потом замечаю, что Алекс замедляет шаг и начинает отставать. Терпеливо вздохнув, я поворачиваюсь и смотрю на него. Мои глаза уже немного привыкли к темноте, но все еще недостаточно, чтобы ясно видеть его лицо.
– Ты чего?
Он медленно подходит ко мне, берет за руку, и я напрягаюсь, недоуменно переводя взгляд на наши соединенные руки.
– Я не хочу