Мишлена и просила подругу незаметно ослаблять завязки. И эта капризная избалованная дуреха изволит ей угрожать?!
– Кто, позволь спросить, написал за тебя письмо, раз моими услугами ты решила пренебречь? – скрестив руки на груди, фрейлина выжидающее уставилась на княжну. Амелия сдалась, как всегда, не выдержав пронзительного взгляда синих глаз подруги.
– Тень, – нехотя выдавила она. – Доротея предложила наладить добрососедские отношения и пригласить представителей Молодой Республики на мою коронацию.
– Поздравляю, судя по двум боевым дирижаблям и пяти мелким буревестникам, наши соседи милейшей души люди, а слухи о кровавом режиме бандитов и беспредельщиков распускают глупые кухарки за стаканом портера.
– Думаешь, рано позвала? – Амелия задумчиво прикусила губу.
– Ну как сказать, учитывая, что церемония следующей весной, а на деревьях еще не опали листья этого года… – с милейшей улыбкой Мари склонила голову в знак покорности госпоже.
– Дамы, не хочу прерывать светскую беседу, но, если в программе сегодняшнего утра нет конных стартов, боюсь, у нас гости! – Микаэль напряженно прислушивался, приложив ухо к полу.
– Кто? – в мозгу Мари бешено закрутились шестеренки, просчитывая варианты действий.
– Зубендер и двое из ее свиты. Поступь Доротеи ни с кем не спутать.
– Если только она не хочет остаться незамеченной, – буркнула Эльмпт и, повернувшись к княжне спиной, скомандовала, – Амели, помоги снять юбки. С ними я под кровать не влезу.
Наследница Балтии и бровью не повела на командный тон своей фрейлины. Мельком глянула на многочисленные завязки и шнуровки, а затем, взяв с прикроватного столика нож для бумаг, одним движенье перерезала ленты. Кринолиновая клетка из мягкого китового уса сложилась, упав на пол живописным кольцом кружева и бантов. Мари осталась в корсете и тонкой нижней юбке. Микаэль присвистнул из-под кровати. Для порядка лягнув мужчину, девушка пихнула к нему останки платья и сама полезла следом.
«Восхитительное начало дня! Не иначе, вечером в алькове встречу республиканского генералиссимуса, или кто там у них за главного», – думала фрейлина, немилосердно подталкивая Микаэля, почему-то считающего все пространство под кроватью княжны своей вотчиной.
Едва успела изящная ножка Мари скрыться под свисающим до пола покрывалом, как двери опочивальни распахнулись, и голос старшей фрейлины проскрежетал:
– Ваше Светлейшество, просыпайтесь, великие дела не любят сонь!
*
Под кроватью княжны было значительно чище, чем в кабинете канцлера. И от Микаэля приятно пахло яблоневым садом, теплой хвоей и сладковатым ромовым табаком. Мари практически уткнулась носом в широкую мужскую грудь. Гвардеец, на удивление, не возражал, и плотнее прижался в ответ. Хотя в тесноте вынужденного убежища сложно было понять, что сделано нарочно, а что само по себе.
– Как в детстве, когда мы от гувернера прятались, – шепчущие