культурах. Еще долгое время было престижным учиться на педагога, но само преподавание все дальше отходило от передачи жизненного опыта, знания традиций, природы, скотоводства, охоты и других аспектов, порой необходимых для жизни в тех условиях. Формальное образование победило, незаметно перекрыв канал передачи накопленного опыта. Мы потеряли способность передавать жизненные уроки поколений. Люди углубляют и умножают научные знания, но могут быть незрелыми во взрослых вопросах, наступают на одни и те же грабли. “Поэтому у меня до сих пор есть внутренний протест против восхваления возраста. Разве может быть мудрым поколение, которое не сохранило такую важную традицию? Если бы молодежь готовили ко взрослым проблемам, у нас была бы совсем другая судьба. За что почитать такое общество? Я думаю, что мужчина, который не передавал бескорыстно свои знания будущим поколениям, не может требовать называть себя аксакалом. Вот в этом причина того, что у нас не было хорошего образования. Одним словом тут определения не дашь”, – заключил я.
Пока мы шли какое-то время в тишине, давая себе возможность осмыслить сказанное, я невольно вспомнил эпизод из моей срочной службы в армии. Мы, парни от восемнадцати до тридцати с небольшим лет с разных регионов Казахстана, сидели в кабинете за партами в первые месяцы подготовки в учебном центре – прямо как в школе. Но теперь уроки отличались наличием мата и прочих военных терминов. Пухлый сержант лениво и подробно, нарочито монотонно объяснял нам разницу между правой и левой ногой, обещая, что если мы еще раз их спутаем, он привяжет нам к одной ноге яблоко, а к другой банан, и будет командовать: “Яблоко-банан! Яблоко-банан!”. Во мне тогда бурлила романтика приключений, я внутренне поощрял в себе уважение к званию и авторитету, а также необходимость подчиняться, дабы достойно пройти испытание повиновения, которое накладывал на меня этот период. В какой-то момент один из моих сослуживцев, что сидел между мной и сержантом, впал в немилость к нему из-за того, что переспросил плохо услышанное. Тогда сержант, продекларировав отныне называть его идиотом, обратился ко мне:
– Вот ты знаешь, как нужно отдавать воинское приветствие с автоматом за спиной?
– Так точно, прикладывая правую руку к головному убору.
– Объясни это ему.
– Товарищ сержант приказал объяснить, что воинское приветствие с автоматом в положении “за спину” выполняется прикладыванием руки к головному убору, – говорю я сослуживцу.
– Какой руки?! Нижней левой? – недовольно спрашивает у меня сержант.
– Виноват, правой руки к головному убору, – отвечаю я.
– Спроси у него, он понял?
– Товарищ сержант спрашивает, ты понял? – говорю я, терзаемый плохим предчувствием.
– Понял, – отвечает мне сослуживец, не выражая эмоций.
– Спроси у этого идиота, почему он тебе не ответил “так точно” вместо “понял”.
– Товарищ сержант